Сотник

— Странные слова ты ныне сказывал.

— Так ныне не говорят?

— Не говорят.

— Зря.

— А как там? — махнул он головой.

— Каждому по делам его.

— А попы талдычат, что по вере.

— Вера — пустая болтовня, если за ней нет дел. Поверь, человеку, который всю жизнь молился, но ничего доброго не делал, там, — неопределенно махнул он головой, — ничего доброго не ждет. Ибо сказано — по делам их узнаете. По делам, а не по словам.

Дальше они разговор продолжать не стали. Дмитрий развивать тему не стал. Этого ответа ему хватило за глаза.

Андрей весь этот балаган со стрельцами затеял не спроста.

Дело в том, что целевой стрельбе никто очень долгое время линейные войска не обучал. Довольствовались залповой куда-то туда — в сторону противника. Причем морду воротили от вспышек затравочного пороха солдаты линейных частей аж до Наполеоновских войн включительно. За исключением матерых ветеранов, которым это уже было стыдно делать, вот и бравировали. Но это в эпоху регулярных армий. Здесь же и сейчас воротили морду все.

Ну, почти все. Может быть только охотники иначе поступали. Но таковых с огнестрельным оружием практически не имелось. Они только-только зарождались как класс и отнюдь не на Руси. В дальнейшем именно из них и вырастут егеря в регулярных войсках. Но это будет потом. Сейчас же Андрей имел стрельцов с отвратительным оружием и весьма посредственной выучкой. Из-за чего часто стрелять они не могли. Выстрел в минуту сделают — уже хорошо. Так они еще и морду воротили… И вот это уже он терпеть не мог. Ибо из-за такого «героизма» залп становился удивительно не продуктивным. Особенно по рассеянному строю…

Заночевали.

По утру татар стало побольше, сильно больше.

Андрей же смотрел на них и сильно сожалел, что в этот раз не взял с собой чеснок. А то ведь рассыпал бы на броде и по выходу из него — разом замедлил на несколько часов, а то и сутки.

Но на нет и суда нет.

Татары же вот они — прибывали.

В переговоры, кстати, не вступали.

А потом появились они — османы. Очень уж характерная одежда. Ни с чем не спутаешь. Янычары и легкая артиллерия — действительно чем-то напоминающая фальконеты.

К счастью ни первых, ни вторых много не было. Вообще или конкретно тут — не ясно. Однако сами татары стояли поодаль. А эти — выступили вперед.

Фальконеты выдвинули метров на сто и начали заряжать.

Сотник специально старался отсчитать в уме, сколько они провозятся. Минуту? Две? Три? Уложились в пять. Неплохо. Учитывая то, что заряд им приходилось отмерять совочком и засыпать в стволы как есть. Еще быстро. Могли дольше провозится.

И вот — момент истины. Выстрелы.

Беглый залп.

Османы уже знали, что это такое.

Небольшие свинцовые ядра ударили в первый бруствер первой стрелковой позиции. Полетели щепки. Раздался треск и какой-то даже грохот от заигравших бревен. Но в целом — никакого эффекта.

Сам сотник находился чуть в стороне — у дуба. И наблюдал оттуда за происходящим, сидя на наблюдательном посту. Воины же, что укрылись за брустверами, сидели там не высовываясь. Как и условились. Ведь не видно — пробивают ядра бруствер или нет. Вот и пусть гадают.

Второй залп.

Третий.

Никакого видимого эффекта. Фас бруствера, вероятно, выглядел размочаленным. О толщине же его супостаты не ведали.

Наконец, после пятого залпа янычар пошли в атаку. Они к тому времени уже подпалили фитили и зарядили свои аркебузы.

Брод им был местами почти по середину бедра. Поэтому шли они по воде очень осторожно, стараясь не подмочить порох.

— Первый! Пищали! Товьсь! — рявкнул Андрей, когда янычары в значительной массе уже заняли брод.

Стрельцы первой линии вскочили на подножки. Приложились. И открыли полки.

— Пали! — заметив общую готовность, скомандовал сотник.

И дав довольно слитный залп, они спешно укрылись за бруствером.

— Второй! Пищали! Товьсь!

— Пали!

И еще один слитный залп потряс округу. Выбросив совокупно около двух сотен пуль в скопление янычар.

Покосило тех изрядно. Человек тридцать-сорок точно легко убитыми да ранеными. Остальные же, зная, сколько обычно тратят на перезарядку, ринулись вперед.

— Первый! Стрелы!

Скомандовал Андрей. И полсотни помещиков, что находилось за первым бруствером среди стрельцов, вступив на подножку, выпустили стрелы. И тут же укрылись, чтобы не схлопотать в ответ.

— Второй! Стрелы!

И со второго бруствера улетела полсотни стрел в сторону брода.

Янычары же продолжали переть. Кто-то даже стрелял. Но беспорядочно.

Но вода немало их замедляли, как и трупы своих товарищей. Из-за чего быстро они добраться до бруствера не могли.

— Первый! Стрелы!

— Второй! Стрелы!

— Первый! Стрелы!

— Второй! Стрелы!

— Первый! Стрелы!

— Второй! Стрелы!

— Первый! Пищали! Товьсь!

— Пали!

— Второй! Пищали! Товьсь!

— Пали!

Прошла аккурат минута или около того.

А первая стрелковая позиция уже успела обрушить на замедленного бродом скученного неприятеля четыре сотни пищальных пуль да столько же стрел. Так что боевой запал янычар оказался подмочен. В прямом и переносном смысле. И понеся довольно ощутимые потери, они откатились.

Вновь заработали фальконеты.

В этот раз дольше. Сильно дольше. Били более часа.