Социализм. Некоторые вопросы теории

Если члены нынешних, называющих себя коммунистическими, партий возмутятся их определением как номенклатурных, считая его слишком огульным и уж во всяком случае не относящимся к их собственной партии, можно предложить простой тест, показывающий, верно ли такое определение по отношению к той или иной конкретной партии. Он заключается в том, чтобы отыскать в программе данной партии положение, соответствующее категорическому требованию, предъявляемому классиками марксизма к преобразованиям уже в самом начальном периоде построения нового общества. Среди всего трех первоначальных мероприятий “переходного периода” Энгельс называет “воспитание всех детей на государственный счет”.40 Важным моментом преобразований в ходе революции он считает следующий: “Воспитание всех детей с того момента, как они могут обходиться без материнского ухода, в государственных учреждениях на государственный счет. Соединение воспитания с фабричным трудом”.41 А на практике? В тяжелейшее время начала 1919 года Ленин “ближайшими задачами” считает “осуществление тесной связи обучения с общественно производительным трудом” и “снабжение всех (!) учащихся пищей, одеждой и учебными пособиями за счет государства”.42 Очень хорошо, скажут нам, но причем здесь “тест”? Ведь есть же, казалось бы, немало гораздо более важных принципиальных вопросов, которые должны быть отражены в программах? А вот потому-то и тест. Если классики считали этот момент важнейшим, а у нынешних коммунистов до него “руки не доходят” за более важными вопросами, то одно это уже говорит само за себя. Но еще важнее другое. Одно дело громко шуметь о “защите интересов трудящихся” и о “диктатуре пролетариата” – номенклатура никогда не жалела сил на такого рода шумиху, не несущую никакого конкретного содержания, а другое – программно заявлять вполне конкретное мероприятие, номенклатуре не только не нужное, но и вредное, потенциально подрывающее ее господство. Не нужное, поскольку бремя воспитания подрастающего поколения для номенклатуры в материальном отношении бременем не являлось – в отличие от тех самых трудящихся, интересы которых предполагается защищать. Заявить: “все лучшее – детям” – это пожалуйста, а вот дать всем действительно равные шансы, реально поставить своих детей в одинаковые условия с остальными, да еще чтобы они занимались “производительным трудом”, – на это номенклатура как господствующий класс никак согласиться не может. Но главное заключается в том, что при таком эгалитарном воспитании подрывалась бы сама основа господства номенклатуры: уже через одно поколение такого воспитания трудящимся не удалось бы внушить, что вкалывая под мудрым руководством всяческого начальства они как раз и осуществляют “диктатуру пролетариата”. Вот почему это тест, и он дает достаточно точные результаты.

Та путаница, которую – чаще всего вполне благонамеренно – идеологи различных течений современного коммунистического движения вносят в вопросы их социальной принадлежности, влияет даже на теоретиков-марксистов, приводя их к фантастическому выводу о возможности каких-то “неклассовых” партий. В результате при достаточно корректном (хотя и не совсем полном) анализе нынешнего состояния коммунистического движения, показывающем, что, например, “основная сила”, на которую опирается КП РФ, “это стоящие на средних и нижних ступенях иерархии бывшей КПСС партийные работники, часть средней интеллигенции”, а основу РКРП составляют “в основном мелкие служащие, представители самых нижних слоев партийного аппарата, низшие слои интеллигенции”, делают более чем странный (для марксиста) вывод, что эти партии “не являются классовыми партиями”43! И это вместо того, чтобы просто показать различие между провозглашаемыми и действительно защищаемыми этими партиями классовыми интересами.