Социализм. Некоторые вопросы теории

Роль интеллигенции меняется по мере развития революционных процессов. Если роль “номенклатурного класса” как определенной социальной группы в нынешней общественной ситуации однозначно реакционна, то роль такого общественного слоя, как интеллигенция, не поддается однозначной оценке. Безусловно прогрессивная в начале преобразований, когда интеллигенция выражала интересы большинства населения, по мере их осуществления эта роль существенно модифицируется собственными интересами данной социальной группы. Ее основой все больше становится буржуазно-либеральная и социал-демократическая идеология, а основным направлением деятельности – реставрация капиталистических общественных отношений. Учитывая социалистический характер нашего общества и столь же социалистический в конечном счете характер нынешних революционных преобразований, эта деятельность, не имея объективных возможностей достичь успеха, становится в результате контрреволюционной, соответственно объективно вступая в противоречие с интересами большинства населения страны.

Такое положение не может не сказываться на общем состоянии интеллигенции. Фактический отказ “общественного интеллекта” надлежащим образом выполнять свою социальную функцию приводит даже к чему-то вроде “социальной шизофрении”. Началось увлечение парапсихологией, оккультизмом, восточными и другими экзотическими религиозно-философскими системами, а уж “заигрывание с боженькой” (Ленин) и церковью (прежде всего православной, но не только) в среде интеллигенции (особенно художественной) вообще приобрело характер повальной моды. А чего стоит поддержка значительной частью интеллигентской “элиты” нынешних явно антинародных режимов! Соответственно снижается и результативность деятельности в интеллектуальных сферах. Тяжелое положение в нашей науке хорошо известно, хотя (если исключить так называемые “общественные науки”, практически полностью поставленные многими бывшими “верными марксистами-ленинцами” на службу капитализации и сепаратизму) оно зависит не только от желаний и возможностей ученых. Еще более показательным в этом отношении является искусство, в котором “качество продукции” зависит от художника самым непосредственным образом, и плачевное состояние которого сегодня в комментариях, пожалуй, не нуждается. Интеллигенция как целое оказалась в состоянии полного маразма. Но, конечно, положение это временное. То, что довольно много представителей этого слоя и в сегодняшних труднейших условиях сохранили высокие моральные и профессиональные качества и не предали интересов своего народа, вселяет надежду, что по завершении социальных преобразований интеллигенция опять займет подобающее ей место в общественной жизни и будет снова успешно выполнять роль интеллекта советского народа.

Итак, кризис в нашем обществе явился следствием прежде всего внутренних процессов в нем, развивающихся в непосредственной связи с процессами во всем мире, и привел к весьма существенным изменениям положения всех его социальных групп. Господствующий класс – номенклатура – все еще сохраняющий свое господствующее положение, приложил и прилагает колоссальные усилия, чтобы в результате настоящего кризиса у нас установились капиталистические общественные отношения. Но достичь поставленной цели ему пока не удалось, реставрация капитализма как способа производства у нас не состоялись и, по-видимому, не состоится.

Но если у нас сейчас не капитализм, то что же? Социализм. Такой ответ вызывает бурю негодования не только записных “философов-марксистов”, но и рядовых приверженцев социализма: да разве же то безобразие, которое у нас творится, можно назвать социализмом? Нельзя, если представлять себе социализм коль уж не царством небесным на земле, то во всяком случае “предбанником” к нему. И очень даже можно, если смотреть на социализм всего лишь как на определенный общественно-экономический строй. Каждый общественный строй, не меняя своей общественно-экономической сущности, вполне может принимать едва ли не полярные формы (сравним, например, все тот же – но какой разный! – капитализм в гитлеровской и в современной Германии), а социализм, как строй переходной, тем более. Человек, без сознания находящийся в реанимации, – все тот же человек – пока он жив. Да только какая это жизнь… Она не только куда как далека от “нормы”, но и вообще может прерваться. И социализм сегодня в глубочайшем, жесточайшем кризисе, можно сказать, в коматозном состоянии. Вот это и есть наша задача – вывести его из комы. А то кое-кто, чьи эстетические чувства оскорбляет наше нынешнее жалкое состояние, уже готов списать “неудавшийся опыт” в убыток, чтобы затем приступить к “воскрешению из мертвых” – ко “второму изданию социалистической революции”.