Социальная работа как служение. История, современные практики, перспективные направления

В большей степени поощряла Церковь старцев, но отношение ее было неоднозначным. Благодаря подвигу старцев монастыри крепли как хозяйственно, так и духовно, люди шли исключительно к ним, не в приход, не к настоятелю, а напрямую к Богу посредством старца. Отсюда – запрет на прием людей (например, оптинскому отцу Леониду), отсюда – так и оставшиеся неизвестными подвижники, подвизавшиеся в глухих лесах и не признанные как истинные монахи церковной администрацией. Люди шли к старцам и на исповедь, и за утешением, и за советом. К тому же психологически сложно честно покаяться своему знакомому, пусть и батюшке, а со старцем впредь и не встретишься, да и вера в его мудрость, питаемая людской молвой, была беспредельна. <…>

В конце ХIХ – начале XX вв. православная публицистика относит таких видных старцев, как Серафим Саровский, Амвросий Оптинский и др. к представителям жизни «созерцательной» в противоположность людям деятельным. Мы более склонны полагать, что институт старчества был своеобразным мостом между этими направлениями. Чтобы обрести связь с людьми и иметь, что сказать, необходимо достичь путем индивидуального развития гармонизации внутреннего мира и личностной целостности, в том числе, используя практики созерцания. От «природы» старцы могли быть и «деятелями» и «созерцателями», но посредством культовых практик, молитвенного делания, они достигали состояния духовного покоя. <…>

Поместный собор 1917–1918 гг. определил, что «для удовлетворения нужд богомольцев и местного населения монастыри устраивают: а) приемные покои и аптеки, б) приюты для сирот, в) убежища для инвалидов, г) странноприимные дома»; монастыри обязаны обеспечивать приют и уход престарелым и больным инокам, «если монастыри каждый в отдельности не могут устроить своих богаделен и лазаретов, то изыскиваются средства на учреждение общих для всех монашествующих епархии богадельни и лазарета в одном из монастырей» [18, 4-й вып., с. 38–39].

Русская Православная Церковь вступила на путь обновления. Но было уже поздно. <…> В советские времена система церковной благотворительности была разрушена, и теперь восстанавливается с огромным трудом.

Однако новое время формирует новую мораль. В 2000 году начался медленный процесс модернизации РПЦ. Принципиально новый для истории РПЦ документ, принятый Юбилейным Архиерейским собором в августе 2000 года, – это «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви». Он является ответом Церкви на требования времени и предлагает целую палитру областей, в которых взаимодействие с государством могло бы служить общественной пользе. Среди них – сотрудничество в области образования и воспитания, социальной работы, культуры. <…>

Сегодня можно наблюдать возобновление функции социального патронажа, как то: уход за больными в клиниках, организация церковных больниц, домов для престарелых, интернатов для сирот, обедов для нуждающихся и пр. Есть новшества, связанные с особенностями времени, – общины для лечения наркоманов, алкоголиков.

Практически все обители, которые уже преодолели начальный этап возрождения, развивают социальное служение. Насельницы Аланского Богоявленского женского монастыря и благочинный церквей Северной Осетии протоиерей Владимир Самойленко проводили занятия на курсах психотравмотерапевтов, чтобы иметь возможность оказывать психологическую помощь пострадавшим от теракта в Беслане. Кроме того, на территории монастыря был создан реабилитационный центр для пострадавших в Беслане. В Волгоградском центре социальной реабилитации наркозависимых и ВИЧ-инфицированных, расположенном при Кременско-Вознесенском монастыре в Клетском районе Волгоградской области, более 200 человек прошли курс реабилитации.

При десятках монастырей, в первую очередь, женских, открыты собственные приюты для детей, оставшихся без родителей, действуют богадельни для престарелых, благотворительные столовые для малоимущих или не имеющих работы и постоянного места жительства, гуманитарные склады одежды для них. Примером может послужить Богадельня имени св. равноап. Марии Магдалины для престарелых и инвалидов при Богоявленско-Анастасиинском монастыре в Костроме, богадельня при Новодевичьем монастыре в Санкт-Петербурге. В Новодевичьем и Иоанновском монастырях есть воскресные школы для детей и взрослых. При Свято-Николаевский женском монастыре в Малоярославце открыт детский приют «Отрада и Утешение», при Богоявленско-Анастасиином женском монастыре – детский приют имени св. Иоанна Кронштадтского.

Дети попадают сюда из неблагополучных семей, родители пишут заявление, и монастырь берет на себя все обязанности по содержанию детей. Некоторые девочки стали сиротами уже после попадания в приют. К монашеству их не принуждают: это очень сложный и глубоко личный выбор, – но детство в монастырском приюте все-таки влияет на ход жизни. Некоторые выпускницы закончили духовные училища, где получили профессии иконописцев, регентов, музыкальное образование. Некоторые вышли замуж за священнослужителей.