Социальная справедливость и город

Какого рода объект или целостность мы рассматриваем, когда пытаемся исследовать урбанизм? Мы не можем сказать, что урбанизм — это «вещь» в обычном смысле слова. Город как запечатленная в застройке форма может, это правда, рассматриваться как набор объектов, расположенных в пространстве в соответствии с определенным образцом. Но мало кто согласится с тем, что это и есть город. Большинство авторов, кажется, сходятся в том, что город должен рассматриваться как функциональная целостность, внутри которой все связано со всем. Для работы с этой целостностью были найдены разные стратегии. Они в целом образуют две категории — атомистическая ассоциация и эмерджентная эволюция, и обе их мы решительно отвергли. Пример первого — концепция энтропии Уилсона (Wilson, 1970), а завораживающий дизайн-мистицизм Доксиадиса (Doxiadis, 1968) — несомненно, прекрасный пример второго. Системное моделирование предпринимает попытки проследить взаимодействия и обратную реакцию внутри целостности, но, нуждаясь в определении фиксированных категорий и видов деятельности, оно теряет гибкость, требуемую для работы с текучими структурами социальных отношений, которые существуют в реальности. Оно может быть полезным для работы с определенными четко очерченными проблемами (оптимальный дизайн транспортной системы, например), но оно не может использоваться для более широких целей: «оптимизация города» — это бессмысленная фраза. Когда системное моделирование пытается что-то обобщить, оно быстро превращается, как в работе Джея Форрестера (разработчика теории системной динамики. — Прим. пер.), в «мистику черного ящика». Идея рассмотрения города как целостности часто сопровождается некоторым разочарованием при столкновении с трудностями такого рода. Поэтому есть тенденция ухода в анализ частностей, обычно уютно устроившихся внутри материнского лона какой-то дисциплины. Многие исследователи после ритуальных поклонов в сторону концепции целостности, которая утверждает, что города — не просто статистические совокупности объектов и деятельностей, быстро сводят свои проблемы (под видом углубления в предмет или для удобства манипулирования) к анализу именно объектов и видов деятельности. Это не уменьшает значимости этих исследований, на самом деле они являются бесценным источником материала, из которого мы можем скомпоновать концепцию урбанизма. Но их обобщенный вклад состоит в том, что мы учимся работать, как было указано в главе 1, с «проблемами в городе, а не проблемами города».

Урбанизм необходимо рассматривать как совокупность социальных отношений, отражающих отношения, сложившиеся в обществе в целом. Более того, в этих взаимоотношениях должны находить выражение те законы, согласно которым структурируются, регулируются и создаются городские феномены. Следовательно, нам надо решить, является ли урбанизм (1) отдельной структурой со своими собственными законами возникновения и внутренней трансформации или (2) выражением совокупности отношений, укорененных в некоей более общей структуре (такой, как социальные отношения производства). Если мы придерживаемся первой точки зрения, то должны распознать внутренне присущие урбанизму законы трансформации и полуавтономные процессы, их структурирующие, а также отношения, связывающие урбанизм с другими структурами внутри целостности. Если мы принимаем второй тезис, то должны проследить процесс возникновения урбанизма из других структур.