Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII века

По общему правилу, вольные казаки, принятые на службу, поступали под команду царских голов и сотников. В 1594 г. в Воронеже сотник П. Фролов получил приказ набрать на государеву службу «100 человек донских атаманов и казаков». П. Фролову вскоре же удалось навербовать 10 атаманов и 40 казаков «донских и волжских». Им выдали жалованье — по 3 руб. атаманам и по 2 руб. казакам и отвели места под дворы в городской слободе.[82] Нередко казаков зачисляли в сотни вместе с «приборными» людьми, происходившими из самых различных социальных слоев.[83]

Обычно казаки были вооружены пищалями и несли службу в пехоте за денежное и хлебное жалованье. Способ их обеспечения претерпел существенные перемены с момента появления казачьей конницы. В 1571 г. Разрядный приказ поручил воеводам набрать в Путивле и Ряжске «тысячу человек казаков конных», а служить им «з земли без денег».[84] В том же году командование реорганизовало сторожевую службу на южных границах. Многие «сторожа» из детей боярских (рязанцев и др.) были переведены на городовую службу, а на их место прибраны казаки. Они должны были нести конную службу с поместий: «служити велено казаком сторожевая служба с земель, а земель им велено дати по 20 четь человеку, а на сторожах им велено быти о дву конь или к коню мерен добр».[85] Служба в «сторожах» была трудной и опасной. Она требовала больших расходов на лошадей и вооружение. В 1577 г. казаки обратились к властям с просьбой уравнять их в поместных окладах с рязанскими детьми боярскими, несшими сторожевую службу до них. Разрядный приказ счел их просьбу основательной и вскоре же провел в южных городах смотр и перепись. «Худые» и «бесконные» казаки были отставлены от коннрй сторожевой службы и утратили поместья, а «добрые», или «лучшие» (и старые и вновь набранные «из рядовых казаков добрых и конных»), получили более высокие поместные склады в 50 четв. вместе с денежным жалованьем — 3 руб. «в третей год».[86] (Иначе говоря, жалованье выдавалось раз в три года.)

Обеспечение казаков поместьями облегчило дело формирования конных казачьих отрядов. В 1589 г. голова М. Безобразов получил наказ привести на службу в Путивль 100 казаков «о дву конь», но набрал лишь 92 человека «пеши, а лошадей у них только 9 кляч». В том же Путивле И. Киреев и Ю. Беззубцев получили распоряжение прибрать «охочих казаков 102 человека», чтобы все они были «о дву конь или о дву меринех». К назначенному сроку им не удалось набрать ни одного человека.[87] Положение переменилось после того, как конная сотня Ю. Беззубцева была обеспечена поместьями. В 1594 г. несколько десятков казаков из этой сотни получили по 20 четв. поместья на человека и были зачислены в разряд путивльских «конных самопальников» вместе с сотней мелкопоместных детей боярских. При этом атаманы и пятидесятники получили поместья по 30 четв. на человека.[88] Часть поместных казачьих окладов приходилась на долю нераспаханного «дикого поля».

Распространение на казаков принципа обеспечения землей привело к образованию особого чина поместных атаманов. Нововыезжие вольные атаманы, зачислявшиеся в этот чин, получали право на повышенные поместные оклады, равные низшим дворянским окладам.[89] В 1594–1597 гг. вольные донские атаманы были испомещены большим гнездом на южных окраинах Рязанщины. Они имели следующие оклады, включавшие роспаши, перелог и «дикое поле»: С. Е. Лях — 250 четв.; М. А. Елькин — 255; В. В. Храпьев — 132; П. Д. Гарманов — 100; В. С. Солового — 88; П. Константинов — 87, Е. М. Вострая Сабля — 61; Б. В. Недобров — 57; Ф. Я. Крупский — 41 четв. Черкасские атаманы, выехавшие на Русь из Запорожской Сечи, имели еще более высокие оклады: у Л. Михайлова было 350 четв., у С. Р. Балакшеева — 250 четв.[90] Некоторые из названных атаманов успели обзавестись крестьянами и бобылями. Так, у Л. Михайлова было 8 крестьян и 8 бобылей, у Е. М. Вострой Сабли — 6 крестьян, у В. В. Храпьева — 3 крестьянина и 2 бобыля, у П. Д. Гарманова — 4 крестьянина, у В. С. Солового — 3 крестьянина, 1 бобыль и 2 холопа.

В конце XVI в. несколько десятков казачьих атаманов были испомещены в Ряжском уезде. Их оклады доходили до 200–250 четв. пашни, хотя фактические дачи были меньшими.[91]

Донские атаманы происходили из самых различных социальных слоев и групп. Среди них были выходцы из низших сословий и выходцы из детей боярских. В Рязанском уезде несли службу мелкие дети боярские по фамилии Вострая Сабля. Выходцем из этой семьи был, очевидно, донской атаман Е. М. Вострая Сабля.[92]

Приобретение поместных земель, крестьян и холопов явилось первым, но зато и самым важным шагом, приобщавшим атаманов, вышедших с Дона, к господствующему сословию. Источники строго зафиксировали этот начальный момент в длительной истории феодализации казачьих верхов.