Социальное влияние

Ф. Ли Бэйли, выдающийся защитник, среди знаменитых клиентов которого были Бостонский Душитель и Пэтти Хёрст, предлагает этот фрагмент перекрестного допроса, когда в деле о вооруженном ограблении свидетель — потерпевший попадает в ловушку, построенную из его собственных слов, в результате чего создается впечатление, что он так нервничал во время ограбления, что его восприятие и память затуманились. До этого момента он настаивал, что страх не помешал ему рассмотреть и запомнить преступника. Приводимый отрывок начинается с того, что свидетель только что упомянул о некоторых различиях между его описанием грабителя, сделанным в полиции, и реальной внешностью обвиняемого.

Свидетель (С). Это все, что я мог вспомнить тогда, когда разговаривал с инспектором.

Адвокат защиты (А. з.). Это было менее чем через час после ограбления, не правда ли, когда ваши воспоминания были еще свежими?

С. Да, но я тогда нервничал.

А. з. И это волнение могло как — то повлиять таким образом, что вы дали инспектору неточное описание грабителя?

С. Да, могло.

А. з. Но, сэр, сидя с инспектором в светлой комнате полицейского участка и находясь в безопасности, вы, конечно же, не опасались за свою жизнь?

С. Нет, я просто нервничал.

А. з. Но, сэр, вы, несомненно, должны были нервничать сильнее в те несколько секунд, когда вас грабили, чем во время разговора с инспектором, — разве не так?

С. Я нервничал в обоих случаях.

А. з. Но во время ограбления все — таки сильнее, да?

С. Вероятно, да. (Bailey, 1985, р. 153)

Адвокат защиты, проводящий перекрестный допрос, воспользовался одним высказыванием свидетеля, чтобы заставить его в силу логической необходимости признать другой, гораздо более важный факт. Свидетель мог либо отказаться от своего первоначального высказывания, и тогда он показался бы нерешительным и изворотливым, или попа'сть в расставленные адвокатом сети логических рассуждений. В любом случае он проигрывает.

В близком родстве с этой логической ловушкой находится психологическая ловушка самоатрибуции (Saks and Hastie, 1978). Если свидетель не признает за собой определенную эмоцию, мотив или черту, то, возможно, удастся заставить его высказать такое утверждение о самом себе, из которого будет следовать нужная характеристика. Изучите приведенный ниже «перекрестный допрос» студента, который жаловался, что ему незаслуженно поставили низкую оценку за экзамен, а потом подумайте, как можно применить подобную тактику в зале суда.

Преподаватель (П.). Вы на самом деле совсем не старались, когда готовились к этому экзамену, не так ли?

Студент (С). Почему же? Я занимался. Просто тест был слишком трудным, и это несправедливо.

П. Но разве я не слышал, как вы сказали Джону, что вечером накануне экзамена вы ходили в кино со своей девушкой?

С. Да, ходил, но …

П. В понедельник, за два дня до экзамена, вы прочитали все заданные главы?

С. Нет.

П. Но в конце концов вы прочитали все и повторили?

С. Да, я прочитал все и один раз повторил.

П. Разве этого достаточно для подготовки даже к самому трудному экзамену?

С. Нет.

П. Ну, разве вы не согласитесь, что ваши собственные действия говорят о том, что вы не прилагали максимум усилий к изучению моего предмета?

С. Да, может быть, я не старался изо всех сил. (Про себя: Этот препод — юрист он, что ли?)

П. Так вот, похоже, что вы хотите сказать, что для тех, кто занимался как полагается, тест был, наверное, справедливым, хотя и трудным, а для тех, кто не занимался, — и несправедливым, и трудным.

С. Похоже, что так. Извините за беспокойство. Я лучше пойду, пока не вышло чего похуже.

Свидетели, опознавшие преступника

Мы уже наблюдали, что воспоминания свидетелей часто бывают ненадежными, и на них легко можно повлиять, задавая вопросы. К жалобам на то, насколько далеки от истины могут быть свидетельские показания, судебный юрист Ф. Ли Бэйли (Bailey, 1985) обычно добавляет вызывающее озабоченность мнение, что «присяжные оказывают огромное доверие этим показаниям, не осознавая, что из — за неправильных свидетельских идентификаций за решетку попало больше невиновных людей, чем из — за всех остальных ошибок присяжных вместе взятых» (р. 148). На самом деле Бэйли считает, что дискредитация опознавшего преступника свидетеля — это «самая трудная, неприятная, опасная и утомительная задача из всех, которые приходится решать судебному юристу» (р. 145).

Исследования реакций на показания свидетелей не дали ничего, что противоречило бы мрачным наблюдениям Бэйли, согласно которым присяжные переоценивают точность показаний свидетелей (Brigham and Bothwell, 1983). В одном исследовании испытуемые, изображавшие присяжных, после чтения протокола судебного дела о вооруженном ограблении голосовали за обвинительный вердикт только в 18 % случаев — если обвинение не представляло свидетелей. Но когда был представлен свидетель, и это было единственным изменением в» данном деле, то доля обвинительных вердиктов возросла до 72 % (Loftus, 1974).