Читаем Социальные коммуникации полностью

Социальное последействие книги, следовательно, неоднозначное, в зависимости от того, насколько развиты коммуникативные навыки читателя и насколько он внутренне готов «поставить барьер» между собой и сказочной реальностью, получая при этом удовольствие от сюжетных перипетий. Соответственно, и рекомендации о том, советовать или нет эту книгу для чтения детям, также не могут быть однозначными. Но даже при адекватном прочтении авторской интенциональности за проблемой восприятия «Гарри Поттера» встает гораздо более глобальная проблема. Она связана с мерой допустимости и социальной целесообразностью широкого «вторжения» в мир современного ребенка информации оккультного толка, пусть в сказочной или несколько модифицированной форме, уводящей подрастающее поколение от задач внутреннего, духовного совершенствования (а именно такое действие оказывают народные и традиционные, классические сказки) к задачам обретения тайных знаний и навыков. Многие современные дети в своих представлениях видят себя не Золушками и Принцами, как это было с их родителями, а волшебниками, колдунами, ведьмами, мечтают о неограниченной власти и могуществе. Поскольку коммуникативные навыки таких детей в основном либо частично адекватные, либо вовсе неадекватные, частная, казалось бы, проблема содержания детских фантазий вырастает в социально значимую проблему.

§ 16. Социальные технологии изучения имиджа [93]

Стало традицией к концу очередного года выявлять реакции телезрителей по отношению к телезвездам – профессионалам телеэкрана. Так, в конце 2005 г. специально отобранной группе телезрителей – тем, которые знают, любят телевидение и посвящают телепросмотрам немало времени, предложили тест «Процессы памяти». Это один из вариантов качественного изучения взаимоотношений в системе «телевидение-телезритель», позволяющий составить представление о степени биологичности информационной среды, создаваемой телевещанием, и охарактеризовать ожидания и предпочтения взыскательных телезрителей, проявляющиеся в процессе общения с профессионалами экрана. Можно сопоставить полученные результаты за ряд лет, образно говоря, проследить особенности прохождения телезвезды по телевизионному небосклону.

Участников эксперимента попросили вспомнить фамилии людей, которые появляются (когда-либо появлялись) на телеэкранах как профессионалы, – телеведущих, телекорреспондентов и т. д. При этом нельзя было советоваться друг с другом, пользоваться опубликованными программами телепередач и т. д. При желании можно было обозначить свое отношение к тому человеку, кого вспоминали, – симпатии или антипатии. Называли телезрители и тех людей, которые в силу каких-то причин на телеэкранах уже не появляются, но остались в их памяти. Факт вспоминания говорит о том, что телевизионный образ, или, как сегодня чаще говорят, имидж, запечатлен в активной памяти зрителя (как правило, каждый из нас знает гораздо больше информации, чем может вспомнить за короткий срок, и поэтому после окончания эксперимента его участники удивлялись тому, что кого-то не вспомнили, то есть забыли).

Анализ результатов подсчета данных о реакциях телеаудитории – увлекательное и волнующее занятие: кто-то из профессионалов экрана остается в памяти телезрителей (те, чьи фамилии вспоминают), кого-то при этом называют любимыми, а кого-то не любят.

Весьма значимая позиция первого в перечне фамилий (того, о ком вспоминают ранее других). В сознании человека, как правило, сначала возникает или самый любимый, приятный образ, или, наоборот, – нелюбимый, неприятный. В 2005 г. часто первым в полученных анкетах был упомянут В. Соловьев, причем со знаком «плюс». В числе первых и даже самым первым в этом же году нередко называли и А. Малахова, но рядом с его фамилией не только плюсы, но и минусы…

В «картинах звездного неба» значительного числа людей телезвезды нередко объединены в некие группы, можно сказать– в «созвездия»; например, «кучно» вспоминают тех, кто сообщает новости, ведет аналитические программы, а также юмористов, спортивных комментаторов, телепутешественников, любителей природы, животных, кулинарии и т. д. Первый из тех, кого «выдает на поверхность» память телезрителя, очевидно, – наиболее значимый в его представлениях, он «тянет» за собой воспоминания о других профессионалах телеэкрана, работающих в аналогичных жанрах. Еще более устойчивая взаимосвязь персоналий в памяти телезрителей наблюдается в случаях совместного участия нескольких телезвезд в творческом проекте, в жизненных или скандальных ситуациях, ставших достоянием гласности. В одной связке, например, часто называли в 2005 г. Е. Хангу, Д. Борисову и Е. Ищееву. Жесткой закономерности в данном случае, однако, не было: порядок следования фамилий этих теледив менялся, так же как и проявленные симпатии и антипатии телезрителей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Москва при Романовых. К 400-летию царской династии Романовых
Москва при Романовых. К 400-летию царской династии Романовых

Впервые за последние сто лет выходит книга, посвященная такой важной теме в истории России, как «Москва и Романовы». Влияние царей и императоров из династии Романовых на развитие Москвы трудно переоценить. В то же время не менее решающую роль сыграла Первопрестольная и в судьбе самих Романовых, став для них, по сути, родовой вотчиной. Здесь родился и венчался на царство первый царь династии – Михаил Федорович, затем его сын Алексей Михайлович, а следом и его венценосные потомки – Федор, Петр, Елизавета, Александр… Все самодержцы Романовы короновались в Москве, а ряд из них нашли здесь свое последнее пристанище.Читатель узнает интереснейшие исторические подробности: как проходило избрание на царство Михаила Федоровича, за что Петр I лишил Москву столичного статуса, как отразилась на Москве просвещенная эпоха Екатерины II, какова была политика Александра I по отношению к Москве в 1812 году, как Николай I пытался затушить оппозиционность Москвы и какими глазами смотрело на город его Третье отделение, как отмечалось 300-летие дома Романовых и т. д.В книге повествуется и о знаковых московских зданиях и достопримечательностях, связанных с династией Романовых, а таковых немало: Успенский собор, Новоспасский монастырь, боярские палаты на Варварке, Триумфальная арка, Храм Христа Спасителя, Московский университет, Большой театр, Благородное собрание, Английский клуб, Николаевский вокзал, Музей изящных искусств имени Александра III, Манеж и многое другое…Книга написана на основе изучения большого числа исторических источников и снабжена именным указателем.Автор – известный писатель и историк Александр Васькин.

Александр Анатольевич Васькин

Биографии и Мемуары / Культурология / Скульптура и архитектура / История / Техника / Архитектура
Взаимопомощь как фактор эволюции
Взаимопомощь как фактор эволюции

Труд известного теоретика и организатора анархизма Петра Алексеевича Кропоткина. После 1917 года печатался лишь фрагментарно в нескольких сборниках, в частности, в книге "Анархия".В области биологии идеи Кропоткина о взаимопомощи как факторе эволюции, об отсутствии внутривидовой борьбы представляли собой развитие одного из важных направлений дарвинизма. Свое учение о взаимной помощи и поддержке, об отсутствии внутривидовой борьбы Кропоткин перенес и на общественную жизнь. Наряду с этим он признавал, что как биологическая, так и социальная жизнь проникнута началом борьбы. Но социальная борьба плодотворна и прогрессивна только тогда, когда она помогает возникновению новых форм, основанных на принципах справедливости и солидарности. Сформулированный ученым закон взаимной помощи лег в основу его этического учения, которое он развил в своем незавершенном труде "Этика".

Петр Алексеевич Кропоткин

Культурология / Биология, биофизика, биохимия / Политика / Биология / Образование и наука
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука