Социологические опусы или крах эпохи Манкурта

Да, после тех злополучных тумаков, щедро розданных подрастающими бойцами – утятами, Амка решил выбраться на берег. Потому как ему почудился родной запах Болотной, что манил откуда-то сверху. Слева. Выбравшись на сушу, вконец измученный лягушонок приступил к штурму, как он надеялся, последнего препятствия этого непростого дня. Забраться же ему предстояло на невысокий, но достаточно крутой берег. Из-за которого и доносился запах детства. Теряя последние силы, одолел лягушонок эту естественную преграду и, к своей неописуемой радости, обнаружил родные пенаты. Милую его сердцу Болотную. Где всё оставалось по-прежнему. Впрочем, а что там могло измениться за день? Лягушонок хотел было сразу спуститься вниз, но настолько вымотался и устал, что лапки попросту отказались ему служить.

Дабы передохнуть и набраться сил, присел Амка у раскидистого клёна. Возле огромного муравейника. Любознательность и на сей раз взяла верх, и, пока мышцы отдыхали, он изучал жизнь муравьёв. Правда передышка длилась недолго. От силы минут десять. Но много чего интересного узнал лягушонок за это время. Например то, что муравьи, несмотря на свой небольшой размер, поднимают тяжести, во много раз превышающие собственный вес. Это его сильно удивило! Ну а главное то, что они дружны и организованны. И всю работу выполняют сообща. Вместе! Не то что сородичи Амки, где каждый тянет свою лямку в одиночестве. Отчего-то вспомнилось ему детство, и чувство обиды слегка кольнуло лягушачье сердечко.

Однако, восстановив силы, отдохнувший лягушонок бодро спустился в родную Болотную. Туда, где родился и вырос. Странно, но многие обитатели обрадовались его появлению, так как решили, что он погиб! И даже по-своему, по-лягушачьи, распрощались с ним навеки. Теперь же получается, что Амка воскрес и явил этим настоящее чудо! Его сразу же накормили и принялись расспрашивать, узнавать, что делается там, в другом мире? Которого никто из обитателей Болотной никогда не видел.

Лягушонок правдиво рассказал всё, что с ним приключилось. До мельчайших подробностей. Ничего не утаивая. Разумеется, поверили не всему. Но какая разница? Он дома, и тут понял лягушонок, что настоящее счастье – это жить среди своих! Что делать дело, принося пользу, можно и на Болотной. Иными словами, постиг он древнюю мудрость, что звучала незатейливо: где родился, там и сгодился! Однако как невероятно сложна эта незатейливая простота.

Вот так маленький лягушонок познал то, что многим даже не снилось. Познал, не побоявшись преступить порог родного дома и отправиться в неведомое. Впрочем, кто знает, может в это самое время, когда пишутся строки сии, немало пытливых умов проводят бессонные ночи в созерцании звёздного неба. А кто-то уже стоит на пороге удивительного открытия, что обязательно навсегда изменит его жизнь.

СНЫ В ЯСНУЮ НОЧЬ

Однажды в далёкой суровой стране он появился на свет. Щурясь от яркого солнца, с наслаждением подставлял лицо под его благодатные лучи. Мир, что он узнавал, не ведал огорчений. Маму свою он любил трогательной и нежной любовью, которую скрывал, ведь рос среди гор – в местах, где суровы обычаи и женщины редко претендуют на равенство. Отец занимал в его сердце особое место, этот сильный и вспыльчивый человек всегда был для него загадкой. Тщетно пытался сын не перечить, увы, упрямые раздражают.

Особенно влетало за драки, в которых постоянно участвовал. Что тут сказать, кулаки на улице равняют всех: кто старше и выше, кто прав и не очень. И жить бы мальчику среди гор до седых волос, но родители расстались. Вместе с младшими сестрёнкой и братишкой он отправился в северный лютый край.

В бесконечной суете нахлынувших забот стирались воспоминания о залитом солнечным светом городе, окружённом белоснежными вершинами. Умываясь, мальчик видел в зеркале лицо, на котором появлялся мягкий, шелковистый пушок. Но внешность его мало занимала, а внутренний мир уже тогда, в беззаботное школьное время, задавал вопросы, ответы на которые не находят и в более зрелом возрасте.

Лютый край встретил холодным, пронизывающим ветром. Грязные, серые стены домов произвели на него тягостное впечатление. Понемногу он отвык от пьянящей синевы неба, что стыдливо куталось облаками, словно стесняясь своей наготы.

Поначалу его общение было ограничено. Во дворе ждал довольно жёсткий приём. В школе тоже никого не знал, а после первой же драки отнеслись настороженно. Неожиданно для себя он оказался словно выброшенным на свалку. Ему осталось разве что мечтать да усиленно тренироваться в одиночестве. Тренировался он взахлёб, вместе с обуревающими сомнениями – ветреными приятелями нежного периода взросления.

Летело время, и вскоре мальчик обзавёлся друзьями. Жизнь поощряла его, закаляя не только тело, но и дух, причём весьма оригинальным способом.