Социологические опусы или крах эпохи Манкурта

Прежде чем попасть в палату, нужно было пройти под окнами, поскольку дорожки были изрыты так, словно здесь хозяйничали вепри в поисках желудей и кореньев. Так вот, минуя окна, кто-то мило улыбался, кто насвистывал, иными словами, являл собой бодрый образчик жизнерадостности. Но по мере приближения к входу хорошее настроение словно испарялось. Складывалось впечатление, что за входной дверью притаилось нечто, увидев которое, все мгновенно менялись в лице. Со своего места я не видел, что именно служило причиной перемены, однако, проходя через дверь, лица приобретали одинаковое скорбящее выражение.

Следующее за этим действо вызывало негодование, зачастую переходящее в бешенство. Я раздражался от взглядов, полных сочувствия, ободряющих похлопываний и неискренности, ставшей повинностью. Не покидало ощущение, что присутствую на собственных похоронах и слушаю надгробные речи. Для полноты картины не хватало только свежей могилы да оркестра, исполняющего траурный марш.

Не знал, что жалость так беспощадна! Незаметно подкравшись, она жалит, словно змея, и её смертельный укус парализует волю. Страх сковывает движения, тело покрывается испариной, а взмокшая от пота рубашка словно невыносимые влажные путы. Скрипя зубами, я беспомощно ждал, когда всё закончится. Мучительно чувствовать, как жалость вонзает свои клыки в моё утратившее веру сознание.

Распрощавшись, я срывал с тела липкую ткань, тщетно пытаясь ледяной водой смыть унизительное клеймо. Бушевавшие в груди эмоции могли сжечь всё живое. Сочувствие порождало ненависть, тихо выжигавшую мою душу. Отчаяние овладело мной, оно надолго выбило из колеи. В сопровождении тягостных мыслей я покинул больницу.

ЖАЖДА ЖИЗНИ

Прямо из больницы направился домой. Проезжая по цветущему городу, любовался тенистыми аллеями. В их недрах били хрустальные фонтаны. Буйная растительность скрывала бульвар, по которому прогуливались одинокие прохожие. Подъехав к дому, я остановил машину возле подъезда и долго вглядывался в его зубастый оскал, готовый меня поглотить.

На первый взгляд, во дворе всё было по-прежнему. Старушки, сидя на лавочках, мило обсуждали последние сплетни. Детский щебет разносился повсюду. Воздух, пропитанный ароматом весны, звенел птичьими голосами.

Мне не хотелось входить в подъезд, его темнота пугала. Стройный ряд почтовых ящиков хищным оскалом мерцал во тьме. Выйдя из машины, я остановился, но, подчиняясь какой-то неведомой мне силе, робко шагнул в темноту. Она встретила сыростью и прохладой и, ткнув в живот, мягко навалилась. К горлу подступила тошнота, и я рванул вверх, словно спасаясь от погони.

Взлетев по ступенькам, оказавшись в прихожей, с облегчением захлопнул за собой дверь. Она хищно клацнула, словно сработавшая мышеловка. От слабости дрожали колени, пришлось опереться о стену. Тяжело дыша, я изучал обстановку. Вещи как будто находились на своих местах, но что-то, чего я не мог понять, изменилось. Пытаясь припомнить какие-то детали, я лишь напрасно напрягал память, она не спешила прийти на помощь.

На ватных ногах принялся бродить я по гостиной, вглядываясь в неясные силуэты. Утомившись, рухнул ничком на диван. Время, словно не желая меня тревожить, остановилось.

Незаметно подкралось утро, но вечно спешащее солнце было ещё за горизонтом. Повеяло ночной прохладой. Утомлённый зноем город просыпался.

Я подошёл к окну и распахнул его. Горный ветер ворвался и напоил своею свежестью мою понурую берлогу. Подставляя лицо под бурные прикосновения, я зачарованно смотрел на маленький фонтан во дворе.

Кто бывал на Востоке, навсегда останется в плену его дивной красоты. Праздничное ликование красок сложно выразить словами. Смешавшись с запахами, они закатили настоящий фейерверк, заставляя блекнуть фантазии своих восторженных поклонников! До сих пор мне снится восточная ночь, полная чарующих запахов и звуков. Её непроглядная тьма усеяна мириадами звёзд. Изысканным очарованием веет ночное небо, и пряным вкусом вторит ощущение сказки, унося воображение прочь. Такой эта ночь была в древние времена, такой осталась и теперь.

В горах безжалостное время оттеняет красоту скал. Их отвесные стены словно глубокие колодцы. Вырыты могучими исполинами, они хранят вековое молчание. Звенящая тишина непреклонна, как суровый страж. Время покоит свои тайны в глубине бездны. Громадная толща воды не спешит поделиться секретами. Она способна отражать мысли. Мне захотелось раствориться в этой прохладе, ощутив себя частью природы. Я смотрел на фонтан, и одиночество тоской сжимало горло.

Мысли мои, несмотря на потрясение, были на редкость ясны. Скажу больше, я их чувствовал. Мне нравилась их прохлада, они не метались хаотично, но каждая имела свой путь. Это было приятное ощущение слаженности и гармонии.