Социология публичной жизни

Политическое неравенство может принимать разные формы – от тонких и малозаметных в общественном смысле вплоть до очевидных для каждого члена определенного общества. Первая категория политических форм неравенства становится публичным вопросом лишь в тех случаях, когда на сцене коллективной жизни появляется сила, которая идентифицирует данные виды неравенства, назовет их и публично раскроет, сделав явными для всех. Это такой шаг, который предоставляет возможность агрегировать личные тревоги и беспокойства распыленных индивидов в публичный вопрос, если воспользоваться миллсовскими (C. W. Mills) аналитическими категориями. Лишь в этот момент может быть запущен процесс редуцирования или устранения этих типов неравенства (как правило, посредством реформирования политической системы). Вторая категория подобных неравенств связывается с самой природой системы и не может быть уничтожена без ее изменения; дело в том, что политические неравенства такого рода специфичны для недемократической системы, а их устранение не только нарушает идентичность недемократической системы, но и лишает ее возможности воспроизводиться в существовавшей до этого форме. Иллюстрацией неравенства такого типа может быть, к примеру, механизм рекрутирования на должности во властной элите только людей, лояльных к нынешней правящей команде, чье привилегированное положение легитимируется на основе «султанского» принципа справедливости. Посему устранение неравенств подобного типа происходит, как правило, революционным путем (хотя это может быть революция нового типа – без применения насилия). Мы имеем тут дело с явлением, описанным Парето (Pareto, 1994: 84, 280–282) как «циркуляция элит»[36], иными словами с заменой одной элиты на контрэлиту, которая вследствие блокирования каналов продвижения наверх, т. е. в состав старой элиты (из-за функционирования «султанского» механизма), не могла занять места старой элиты иначе, чем путем ее революционной ликвидации.

Наименее видимым проявлением политического неравенства является создание властной элитой разных неформальных структур, которые становятся причиной того, что нарушается нормативный канон гражданского общества и демократической системы в целом, а именно равенство всех граждан перед законом. Дело в том, что благодаря упомянутым неформальным структурам и связям становится возможным такое функционирование властной элиты или по меньшей мере каких-то ее членов, когда они оказываются выше формально действующего закона и не считаются с ним.

Несколько более видимы для общественности те виды неравенства, результатом которых становится существование граждан второй категории, не пользующихся такой же полнотой гражданских прав, как и остальные люди. Наличие неравенств такого типа, характерных, например, для коммунистических систем и появляющихся вследствие действия механизма так называемой номенклатуры (иначе говоря, резервирования стратегических политических, хозяйственных и экономических должностей исключительно для членов коммунистической партии), ведет к гражданской маргинализации огромной массы людей, которые – по определению – оказываются исключенными (частично или полностью) из определенных областей публичной жизни.

Сильнее всего видны те формы политического неравенства, которые разделяют общество на две категории: авторитарную власть и подданных. Такого рода неравенство, характерное для тоталитарных систем, но также для авторитаризма «султанского» типа, означает, что гражданского общества вообще нет, оно отсутствует. Общественная заметность подобных видов неравенства велика, поскольку благодаря им каждый знает свое место. Хотя эти варианты неравенства нарушают как эгалитарные, так и меритократические принципы социальной справедливости, их, однако же, легитимирует обсуждавшийся ранее «султанский» принцип, который – если подданные подвергнутся соответствующей индоктринации – может выполнить свою задачу, иными словами широко распространить убеждение, что неравенство данного типа вполне справедливо.