Социология вещей (сборник статей)

В антропологии известны различные подходы к биографии (см. обзорную работу: Langness 1965). Можно работать с фактической биографией, а можно сконструировать типичную биографическую модель из случайным образом отобранных биографических данных, как принято в общей этнографии в отношении стандартного Жизненного Цикла. Несколько большие требования предъявляются к теоретически нагруженной биографической модели. Она основывается на достаточном числе реальных историй жизни, определяя рамки тех биографических возможностей, которые доступны в соответствующем обществе, и исследует то, каким образом эти возможности реализуются в жизни людей из различных социальных слоев. Кроме того, рассматриваются идеальные биографии, которые считаются желательными моделями в данном обществе, и определяется разница между этими моделями и реальными биографиями. Как заметила Маргарет Мид, один из способов понять культуру – выяснить, какая биография в ней считается примером успешной социальной карьеры. Очевидно, представления о хорошо прожитой жизни в африканском обществе отличаются от того, что понимают под хорошо прожитой жизнью на берегах Ганга, в Бретани или среди эскимосов.

Мне кажется, можно достичь неплохих результатов, задаваясь аналогичными вопросами по отношению к биографиям вещей. В начале XX века в статье под названием «Генеалогический метод антропологических исследований» У. Риверс (Rivers 1910) предложил подход, который впоследствии стал стандартным орудием полевой этнографии. Задача этой статьи – за что ее сейчас в основном и помнят – заключалась в том, чтобы показать, каким образом термины и отношения родства можно наложить на генеалогическую диаграмму с целью проследить отражающиеся в этой диаграмме изменения социальной-структуры-во-времени. Однако Риверс предлагал и кое-что иное: например, что когда антрополог выясняет правила наследования, он может сравнить идеальное выполнение этих правил с реальным перемещением конкретного объекта – такого, как земельный надел, – по генеалогической диаграмме, отмечая, каким именно образом он переходит из рук в руки. По сути, Риверс предлагал своего рода биографию вещей в координатах их принадлежности. Однако биографии могут фокусироваться на бесчисленном количестве иных аспектов и событий.

При выяснении биографии вещей можно задавать вопросы, аналогичные тем, что задают о людях: каковы в социологическом плане биографические возможности, допускаемые «статусом» вещи, данной эпохой и культурой, и как эти возможности реализуются? Откуда эта вещь взялась, и кто ее сделал? Какова была ее карьера, и что люди считают идеальной карьерой для подобных предметов? Каковы общепризнанные «эпохи» или периоды в «жизни» этой вещи, и как они культурно маркированы? Меняется ли использование вещи с течением времени, и что с ней случится, когда она исчерпает свою полезность?

Например, в заирском племени суку, где я работал, продолжительность жизни хижины составляет около десяти лет. Типичная биография хижины начинается с того, что она служит домом для пары или, в случае полигамной семьи, для жены с детьми. Со временем хижина последовательно становится гостевым домом или жилищем для вдовы, местом встреч подростков, кухней и, наконец, курятником или хлевом для коз – пока не разваливается, подточенная термитами. Физическое состояние хижины на каждом этапе соответствует конкретному применению; хижина, используемая не так, как диктует ее состояние, вводит людей суку в смущение и говорит о многом. Так, если гостя селят в хижине, которой положено быть кухней, это кое-что говорит о статусе гостя, а если на участке нет хижины для гостей, это кое-что говорит о характере хозяина участка – он ленив, негостеприимен или беден. Аналогичные биографические ожидания связываем с вещами и мы. Для нас биография картины Ренуара, попавшей в мусоросжигатель, по-своему так же трагична, как биография человека, который погибает от рук убийцы. Это очевидно. Но в биографии вещей происходят и другие события, чей смысл не столь очевиден. Что, если Ренуар попадает в закрытую частную коллекцию? Или валяется позабытый в музейном подвале? Как мы отнесемся к тому, что еще один Ренуар уезжает из Франции в сша? Или в Нигерию? Культурная реакция на подобные детали биографии выявляет настоящий клубок эстетических, исторических и даже политических суждений, убеждений и ценностей, которые формируют наше отношение к объектам, именуемым «произведениями искусства».