Социология власти. Теория и опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах

Хантер, как уже отмечалось, не считал структуру власти в Атланте оптимальной. Политическое господство бизнес-элиты, формально никем не избираемой и никому не подотчетной, ограничивает возможности других групп реализовать свою волю. Монолитная пирамида власти[269] может блокировать попытки инициировать важные для жителей города решения и воздерживаться от их выдвижения[270]. Поэтому хотя в концентрации власти всегда есть определенный резон, ее структура настолько узкая, что многие вопросы политики вообще не рассматриваются – либо в связи с отсутствием у лидеров достаточного времени, либо по другим причинам [Hunter, 1953: 232–233]. Опасаясь за свою власть, лидеры стремятся сохранить статус-кво, систему, которая обеспечивает их господство. В результате этого интересы многих категорий населения – рабочих, профессионалов, негритянского населения и др. – обычно не рассматриваются при выработке политики, если решения проблем могут изменить существующую систему. Таким образом, Хантер не только указывает на несоответствие политической практики в Атланте демократическому идеалу, но и апеллирует к функциональным аргументам.

Ключевым моментом Хантер считает выбор лидеров: лидерство должно быть делегированным и осуществляться избранными. В Атланте этого нет; лидеры в большинстве случаев сами выбирают себя, и даже профессионалы практически не участвуют в этом, не говоря уже о нижних слоях социальной пирамиды. Поэтому он выступает за существенное расширение спектра участвующих в выборах лидеров. По его мнению, структура власти должна быть более открытой для различных групп, что позволит большему числу людей участвовать в решении городских проблем [Ibid.: 232–233].

Расширение участия граждан в политической жизни города Хантер связывает с созданием эффективных организационных структур, позволяющих включаться в обсуждение городских проблем и (или) повышение эффективности уже существующих [Hunter, 1953: 234, 249–261]. «Хорошо организованные группы, – пишет Хантер, – будут иметь голос в решении проблем сообщества, и этот голос позволит индивиду чувствовать себя в большей безопасности, даже если его собственный голос и не будет услышан… Если гражданин регионального города заинтересован в политических решениях, единственной возможностью попасть в состав властной группы – это стать членом сильной организации. Нет другой дороги к участию во власти» [Ibid.: 257].

Спустя 20 лет Хантер не только подтвердил этот тезис, но и подчеркнул необходимость по крайней мере двух кардинальных изменений в социальной системе общества, без которых любые попытки ее механического изменения приведут лишь к увековечиванию пирамиды власти[271]. Во-первых, реальные изменения возможны только в случае признания первичности ценностей людей и вторичности ценностей властной структуры. Это ценности, связанные с продолжением рода, обеспечением физических условий жизни (пища, одежда, жилье и т. д.), умением жить в обществе, приданием значимости человеческой жизни, помощью тем, кто в ней нуждается, формированием чувства сбалансированности и перспективы личной жизни. Только в том случае, если эти ценности во всем их многообразии будут реализовываться, у людей возникнут возможности участвовать в поддержании социального порядка [Hunter, 1980: 164]. Во-вторых, Хантер подчеркивает необходимость изменения системы распределения капитала, связывая вопрос о власти с вопросом о собственности. В качестве средства (но не панацеи) Хантер называет развитие кооперативного движения [Ibid.: 165–176]. И наконец, Хантер справедливо считает, что для изменения структуры власти надо прежде всего ее знать. Почти одновременно с Хантером эту мысль высказал Ч.Р. Миллс [Mills, 2000: 25].

Результаты исследования и выводы, сделанные Хантером, обозначили явную угрозу некоторым традиционным постулатам политической науки и общепринятому объяснению власти в американском обществе. Не удивительно, поэтому, что политологи в целом негативно отреагировали на исследования социолога[272]. Их ответ был частично обусловлен профессиональным соперничеством, частично – идеологическими несогласиями, и частично – научной критикой. Политологи были уязвлены тем, что Хантер поставил под сомнение ценность их теорий[273], явно намекнув, что они фактически изучали вторичный уровень структуры власти, упуская из виду главное. Тем самым бросался открытый вызов групповым (плюралистическим) теориям демократии. По Хантеру получалось, что политический плюрализм в лучшем случае имел место на уровне среднего звена пирамиды власти. Хантер фактически отрицал влияние различных групп (кроме бизнеса) на тех, кто обладает официальной властью, отвергая тем самым ключевой пункт групповой теории. Элита в Атланте мало обращала внимание на интересы потенциальных и актуальных групп, сама решала все важные вопросы, оставляя «избранникам народа» заниматься второстепенными проблемами и реализацией исходящих от нее директив.