Социология власти. Теория и опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах

Другая закономерность, выявленная Престусом в ходе исследования, заключалась в том, что репутационный метод имел тенденцию фокусировать внимание на экономических лидерах. Именно они обладают наивысшими репутационными рейтингами, в то время как политические лидеры (это особенно заметно в Эджвуде) представлены на репутационной шкале гораздо слабее[332]. Данная ситуация отражает специфику лидерства, по крайней мере в США: многие важные и богатые люди, часто занимающие высокие позиции в обществе, нередко предпочитают действовать через своих подчиненных[333]. О них могут ничего не знать рядовые граждане, однако «продвинутые» хорошо осведомлены об их реальной роли в городской политике [Ibid.: 115][334].

Содержательные результаты исследования включают в себя прежде всего оценки степени плюралистичности власти в рассматриваемых городах и факторов, ее определяющих. Исследование показало, что в обоих городах только 80 граждан (примерно 0,005 населения) играют существенную роль в инициации и продвижении важнейших политических решений. Эти данные Престус считает вполне закономерными, близкими к результатам других исследований того времени [Ibid.: 405].

Ключевой показатель уровня элитизма/плюрализма в структуре власти в городском сообществе («индекс элитизма») – степень участия лидеров в принятии различных политических решений: «Когда несколько человек осуществляют власть в двух и более вопросах… уровень элитизма выше, чем в ситуациях, где совпадений нет или мало» [Ibid.: 93]. «Индексы элитизма» в Эджвуде и Ривервью заметно различались: если в первом случае в двух и более решениях активно участвовали 39 % лидеров, то во втором – 32 % [Ibid.: 94, 141][335]. И тот, и другой результат были квалифицированы Престусом как «существенный» («significant») показатель элитизма, свидетельствующий о том, что в обоих городах власть достаточно сильно сконцентрирована в руках сравнительно небольшой группы лиц [Ibid.: 142].

На мой взгляд, Престус здесь не совсем последователен, при этом сами по себе 32 % и 39 % не так уж «существенны», и приводимый им в подтверждение своего тезиса аргумент, сводящийся к тому, что «если бы в Нью-Йорке 40 % мужчин были гомосексуалистами, то большинство посчитало бы эту величину существенной» [Ibid.: 94], звучит неубедительно[336]. Более того, в заключительной главе он утверждает, что принятие решений в Эджвуде было «плюралистическим», поскольку имело место реальное соревнование между группами и широкое политическое участие, добавляя, правда, что данную ситуацию предпочтительнее называть «олигополией», а не «плюрализмом» [Ibid.: 408].

Несмотря на меньшую величину «пересекающегося лидерства» в Ривервью, Престус оценил ситуацию в этом городе как «менее плюралистическую» по сравнению с Эджвудом. Согласно его заключению, при учете всей совокупности показателей (в частности, уровня членства в организациях и показателей индивидуального участия) Эджвуд оказывается посередине плюралистического континуума (50 %), тогда как Ривервью – ближе к элитистскому полюсу (25 %). Проанализировав ситуацию в двух городах, Престус пришел к выводу, что для Ривервью характерна тенденция к монополизации основных решений двумя политическими и тремя экономическими лидерами, тогда как в Эджвуде заметна конкуренция между политической и экономической элитами [Presthus, 1964: 426].

Второй значимый показатель плюралистичности городской политической системы – уровень политического участия и степень влияния граждан на принятие решений – в обоих городах также оказался невысоким, при этом по всем параметрам участия Эджвуд существенно превосходил Ривервью. Около трети граждан в обоих городах (36 % в Эджвуде и 33 % в Ривервью) являются членами трех или более организаций[337]; в принятии решений по отдельным вопросам (голосование на референдумах, участие в публичных митингах или в какой-то деятельности, связанной с решением, обсуждением проблемы, финансовая поддержка и т. п.) участвовало от 3 до 48 % граждан в Эджвуде и от 1 до 33 % в Ривервью [Ibid.: 259, 262]; средний рейтинг индивидуального участия в Эджвуде – 26 %, в Ривервью – 10 % [Ibid.: 261, 263][338]. Наиболее «плюралистичными» (с точки зрения индивидуального участия) стали решения по строительству школ (в Эджвуде и Ривервью) и госпиталя (в Эджвуде). В остальных случаях уровень индивидуального участия оказался крайне низким.