Социология власти. Теория и опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах

Так же как и Кренсон, Гэвента начинает исследование с изучения истории формирования властных отношений в регионе. Это позволило ему показать преемственность власти, процесс воспроизводства властных отношений на протяжении длительного времени и зависимость политических установок и поведения людей от функционирования власти. До XIX в. общественная жизнь в Центральных Аппалачах развивалась сравнительно медленно, а регион оставался относительно изолированным. В конце века он привлек внимание людей, разглядевших его большой экономический потенциал и возможности успешного вложения денег. Главным фактором развития Клеар Фолк Уэлли стало создание «Американской ассоциации» – компании, собственниками которой была группа бизнесменов из Лондона. Компании удалось быстро приобрести основные ресурсы территории – земли и ее природные богатства[399], что существенно изменило общественные отношения в регионе. Гэвента подробно описывает «колонизацию» региона, появление городов и структурирование социального неравенства. Высший класс Клеар Фолк Уэлли составили собственники компании, проживавшие главным образом в Англии; их интересы представляли в основном управляющие предприятиями. К концу XIX в. сформировался и небольшой средний класс (профессионалы, предприниматели и торговцы), а основную массу жителей составлял низший класс, в который входили рабочие, строители и шахтеры, пришедшие в основном из сел или других рабочих городов; при этом вертикальная мобильность была крайне низкой [Ibid.: 57]. Практически неограниченная экономическая власть компании помогла ей создать и политический класс, который ее всячески поддерживал.

Гэвенту интересуют прежде всего источники и проявления каждого из трех «измерений» власти и их взаимодействие в Клеар Фолк Уэлли. Он достаточно убедительно показывает, что первое измерение власти – способность правящего класса навязать свою волю в условиях открытого конфликта интересов – имело место, главным образом, на начальных этапах формирования властных отношений. Например, на первых выборах в 1890-х годах, во время судебных процессов, при принятии решений по установлению определенных процедур и т. д. Хотя в этот период и были приняты некоторые законы, защищающие экономические права бедных (которые, однако, нередко оставались на бумаге), политика в целом осуществлялась в интересах собственников [Ibid.: 60–61].

Позднее социальный конфликт все чаще разрешался с помощью второго и третьего «лиц» власти [Gaventa, 1980: 253]. В частности, «второе измерение власти» проявлялось в том, что недовольство бедных существующей ситуацией так и не достигало сферы публичного обсуждения и принятия решений. Гэвента объясняет это прежде всего результатом предвидения потенциальными оппозиционерами своего возможного (наиболее вероятного) поражения в случае открытого противостояния с власть имущими. Он не считает данную ситуацию следствием «фатализма традиционной культуры» или проявлением иррациональности людей, а связывает с усвоением людьми определенного исторического и социального опыта.

Кроме того, элита умело использует преимущества, заложенные в институциональной структуре. В числе таких институциональных практик, препятствующих формированию активной оппозиции власти и тем самым обеспечивающих осуществление власти в форме непринятия решений, Гэвента называет «секретность и сложность организации компании, административный уклон контролирующих властных структур, ограниченные возможности профсоюзов» и др. [Ibid.: 254]. В случае необходимости «мобилизация предрасположенности» (mobilization of bias) дополняется открытым использованием силы или угрозы ее применения со стороны элиты. Это имело место в периоды волнений 1930-х и 1970-х годов, когда выступавшим непосредственно угрожали серьезными санкциями (попадание в «черный список», отказ в найме жилья, выдаче талонов на еду, получении медицинской помощи, пенсионных льгот).

Экономическая и политическая гегемония правящей элиты сопровождалась внедрением соответствующей идеологии. На это «измерение» власти Гэвента обращает специальное внимание в своем исследовании. Он выделяет четыре важных момента в «новой идеологии», утвердившейся в регионе: 1) «общая цель», заключающаяся в росте Мидлсборо (город в местечке Клеар Фолк Уэлли). Идея служила средством отвлечения внимания населения от социального неравенства, которое все более усиливалось; 2) «выгоды от индустриального развития могут получить все, но для этого необходимо усердно работать»; 3) «прогресс» и «преимущества цивилизации». Подобно африканским колонизаторам, власть имущие в Аппалачах внушали мысль о том, что только «цивилизованный» образ жизни обеспечивает высокий уровень благосостояния; 4) «величие человека» и «завоевание природы». Если раньше люди жили в гармонии с природой, подчиняясь ее законам, то новая идеология стимулировала ее активное преобразование и формировала корпоративную (а не семейную) солидарность [Ibid.: 61–62].