Социопат по соседству. Люди без совести против нас. Как распознать и противостоять

Чтобы понять, что сильная совесть делает с психикой, мы можем понаблюдать жизнь и уровень счастья людей, которые развили свое врожденное чувство совести в особенно мощный эмоциональный мускул. Каждый из нас может называть разных людей в качестве нравственных героев, от исторических лиц или общественных деятелей до людей, которых мы знали лично, которые впечатлили нас своими нравственными убеждениями. В систематическом исследовании таких людей Энн Колби из Рэдклиффского исследовательского центра Генри Мюррея и Уильям Дэймон с кафедры образования университета Брауна сделали свой собственный выбор [97]. Обеспокоенные тем, что они воспринимают как актуальный дефицит нравственного лидерства, Колби и Дэймон отобрали двадцать три человека, которых они считали «нравственными образцами»: одиннадцать мужчин и двенадцать женщин, чьи нравственные убеждения позволили сделать выдающиеся вклады во многих областях, включая гражданские права и свободы, сокращение бедности и голода, религиозные свободы, защиту окружающей среды и мира. Эти двадцать три человека отличались по признакам расы, религии, социально-экономического статуса и конкретных целей, но у всех была общая черта: необычайно сильное чувство совести, «чрезмерно развитое» ощущение, что они несут ответственность за благополучие своих собратьев.

Эмоционально и умственно они представляют, с точки зрения психолога, диаметральную противоположность социопатов, о которых мы говорили. «Нравственные образцы» Колби и Дэймона включали Вирджинию Фостер Дурр, южную красавицу, активистку гражданских прав – она была первым человеком, обнявшим Розу Паркс[98], когда та вышла из тюрьмы; Сьюзи Валадес, много лет кормившую, одевавшую и оказывающую медицинскую помощь тысячам бедных мексиканцев в Сьюдад-Хуаресе; Джек Коулман, бывший президент Хаверфордского колледжа, прославившийся своими «синеворотничковыми академическими отпусками» в качестве копателя канав, мусорщика, бездомного; бизнесмен Кабелл Бранд, посвятивший себя созданию некоммерческой организации «Тотальная борьба с бедностью» (Total Action Against Poverty) в Роаноке, штат Вирджиния; а также Чарльзетта Уоддлес, основатель «Вечной миссии» (Perpetual Mission), которая посвятила свою жизнь помощи пожилым и бедным, матерям-одиночкам, проституткам и детям, подвергшимся жестокому обращению в Детройте, штат Мичиган.

Исследователи изучили автобиографии и устные истории и провели углубленные интервью с каждым из двадцати трех исследуемых и с их сотрудниками. В книге, которая документирует их выводы: «Некоторым не все равно: современная жизнь нравственных убеждений» (Some Do Care: Contemporary Lives of Moral Commitment), они сообщают о трех поразительных общих характеристиках людей с выдающейся совестью. Авторы обозначают эти общие характеристики как (1) «определенность», (2) «позитивность» и (3) «единство себя и нравственных целей». «Определенность» означает исключительную ясность относительно того, что, как верят исследуемые, правильно, а также их чувство однозначной личной ответственности за действия в соответствии с этими убеждениями. «Позитивность» отражает позитивный подход к жизни людей, их экстраординарное удовольствие от своего труда и их ярко выраженный оптимизм, часто несмотря на трудности или даже опасность. А «единство себя и нравственных целей» описывает интеграцию нравственной позиции испытуемых с их концепцией собственной идентичности и воспринимаемого тождества своих нравственных и личных целей.

«Единство» означает, что для таких людей совесть – это не просто путеводный свет. Это то, кто они есть. В попытке описать свое чувство личной идентификации Кабелл Бранд объяснил в интервью: «Кто я такой – это то, что я могу сделать, и то, как я себя чувствую все время – каждый день, каждый момент. … Мне трудно отделить, кто я, от того, что я хочу делать и что делаю».

Колби и Дэймон видят эту третью характеристику, «единство себя и нравственных целей», самой важной своей находкой для понимания совести и ее эффектов.

Когда совесть становится достаточно сильной, она, по-видимому, уникальным и полезным образом придает единство человеческой психике, и вместо «нарушения жизни» выдающаяся совесть значительно увеличивает удовлетворение жизнью. Колби и Дэймон пишут: «Наши примеры неуязвимы со стороны изнуряющих последствий лишений, потому что все, что им необходимо для личного успеха, – это продуктивное продвижение нравственной миссии». В бессознательно-самоотверженном игнорировании нашей культурной тенденции противопоставлять совесть и личный интерес люди, выбранные Колби и Дэймоном, «определили свое собственное благополучие и интерес в терминах нравственности, и были, за очень немногими исключениями, чрезвычайно счастливыми и удовлетворенными». Вовсе не причиняя им страданий и не превращая их в дураков, исключительное чувство долга по отношению к другим людям сделало их счастливыми.