Соцветие Лилии (СИ)

========== Пролог ==========

Мы живем, рискуя не умереть

Свободными и молодыми;

Под маской уличной пыли

Скрывая свое лицо.

Погода в октябре портилась быстро. Казалось бы, только сейчас светило солнце, а вот люди уже раскрывали свои разноцветные зонты, чтобы поскорей добраться до дома и скрыться от разбушевавшейся непогоды. Пёстрые листья деревьев блекли, становились какими-то серыми и склизкими, их остатки сметались порывами ветра и прибивались к бордюрам, а асфальт уже был окрашен каплями в насыщенный тёмно-серый. В воздухе пахло озоном.

Я сидела перед большим окном, выходящим на один из многочисленных бульваров моего города, и держала в руках чашку с обжигающе горячим чаем. В нём порой отражался свет лампы и моя брошь; в комнате темнело всё быстрее, ведь свинцовые тучи уже заполнили собой небо.

- Я закончила, Лилия Аркадьевна.

Глубокий женский голос, позвавший меня, заставил крепче сжать чашку в руках и посмотреть через плечо.

- Спасибо, Анна. Можешь идти… Не забудь запереть дверь и прийти завтра в девять утра.

Высокая, тонкая фигура девушки вздрогнула. Голова с русыми волосами осторожно склонилась в кивке, и девушка исчезла из проёма двери в мою спальню, аккуратно прикрывая её за собой. Я ещё какое-то время сидела в тишине, вслушиваясь в её лёгкие шаги и неясное бормотание. Наконец, входная дверь захлопнулась, и я услышала, как в замочной скважине несколько раз повернулся ключ. Вот и всё.

Чашка была тут же отставлена на прикроватную тумбу, а я, крутя колёса, осторожно подъехала к зеркалу. Из зеркальных глубин на меня смотрела достаточно симпатичная, но ужасно измученная недугами женщина. Тёмно-рыжие волосы, когда-то напоминавшие благородную бронзу, теперь выцвели, лицо осунулось, щёки впали, а здоровый румянец исчез, кажется, навсегда. Осторожно прикасаясь худыми длинными пальцами к расчёске, я старалась справиться с внутренней дрожью. Сегодня.

Когда я подъехала к собственной постели, то нервная дрожь уже почти улеглась. Привычным движением я перебралась с инвалидной коляски на кровать и осторожно подтянула собственные ноги, теперь уже бесполезные. Вроде бы улеглась. Ну и слава всем богам.

Приподнявшись на подушках, я дотянулась до баночки со снотворным. Скрупулёзно отсчитала пятнадцать таблеток, так же скрупулёзно закрыла баночку и запила препарат чаем. Всё.

Конечно, жить хотелось. Просто до безумия. Но это была не жизнь.

Я умерла ещё четыре года назад, когда мой муж не справился с управлением, и мы вылетели в кювет. Если бы на мне была хотя бы любимая цепочка, то всё закончилось бы сразу. Но мне, что называется, «повезло». Позвоночник едва не переломился, а трещины оказалось достаточно для поражения спинного мозга и, как выяснилось позднее, некоторого количества нервных узлов. Это повлекло за собой сначала временную слепоту, а потом и неспособность ходить.

Поначалу, естественно, пыталась как-то перебороть себя. Постоянные курсы массажа, врачи, таблетки, гимнастики. Куча различных программ, благо денег и желания было хоть отбавляй. Я старалась не думать о том, что никогда больше не увижу любимого мужа, не услышу его шагов, не возьмусь за его руку.

Через три года бесконечных мучений я просто сдалась. Мне было больно смотреть на слёзы детей, на их попытки делать вид, что всё в порядке. Я уехала из собственного загородного дома и поселилась в квартире родного города мужа. Тут наняла себе сиделку и домоправительницу, какое-то время пыталась жить, но всё чаще и чаще задумывалась о смерти.

Им ведь будет намного проще похоронить меня, чем жить с мыслью, что я постоянно, каждую секунду своей жизни ужасно мучаюсь. Правильно? Возможно, отчасти. Но я всё решила.

Это не было проявлением слабости или мягкотелости, скорее внутренней силы и упорства. Я делала это не для себя, а для других. Не думаю, что слабый человек смог бы вот так же спокойно рассуждать о смерти, а тем более как можно быстрее придвигать к себе момент ухода из этого мира. Но для меня смерть была освобождением.

Дико захотелось спать. Я прикрыла глаза и счастливо улыбнулась. Надеюсь, что не ошиблась с дозировкой и что меня не успеют откачать. Аня придёт в девять утра, к этому времени я буду уже стопроцентно мертва. Хорошая девочка, я завещала ей эту квартиру и кое-какие деньги. Надеюсь, им с сестрёнкой на какое-то время хватит. Не захочет здесь жить – продаст и купит другую, в чём проблема?

Спать хотелось всё больше, так что я просто откинулась на подушки, сложила руки на груди и ещё раз безмятежно улыбнулась. Ну наконец-то.

Скоро я увижу Игоря, родителей, своих братьев, лучшую подругу. Мне всего сорок три, но я уже похоронила многих. И себя в том числе. Было бы интересно побывать на собственных похоронах. Или прожить ещё одну жизнь, но за кого-нибудь другого.