Соцветие поэтов

Но от рыбки, от неё,
Музыка звучала...

Прочту и начинаю сначала. Как заклинание.

Милый Бальмонт! Под утро наш поезд остановился. Страшного старика вытащили синего, неподвижного. Он, кажется, уже умер. А меня спасла магия стиха.

Я рассказывала об этом чуде и смотрела в тот уголок, где тихо плакала Елена.

Ольга Берггольц (1910 - 1975)

Печаль войны всё тяжелей, всё глубже,
всё горестней в моём родном краю.
В кольце блокады, голоде и стуже
я город свой родной не узнаю.

Он в тишине предбоевой, печали,

нигде – ни звука и не слышно птиц.
Какие дни тревожные настали!
Фашисты ждут, что мы склонимся ниц.

Да не падет на этот дом родимый

позор бесчестья, плена и плетей.
Мы защищаем город наш любимый
всей силой сердца и любви своей.

И, крылья мечевидные расправив,

прославленная в песнях и веках,
над нами встанет бронзовая слава,
держа венок в обугленных руках.

2013

Муза блокадного Ленинграда

Её слава не связана ни с литературными премиями, ни с орденами, ни с тиражами, а жизненные обстоятельства складывались так, что большим поэтом она становилась именно тогда, когда происходила трагедия. Она была музой блокадного Ленинграда, голосом надежды - строки, написанные поэтессой, в остывающем городе были важны не меньше куска хлеба. Ток этого страшного времени, ток целой эпохи эта хрупкая женщина пропустила через себя.

Петербургская девочка из интеллигентной семьи с рабочей заставы, в ранней юности истово, до экзальтации религиозная, Ольга с той же полнотой чувства вскоре принимает веру коммунистическую. Ранний успех, ранний брак с поэтом Борисом Корниловым, ранний первенец - дочь Ирина. Раннее всё. Человек, который бросается в жизнь что называется очертя голову, как в первый и последний бой.

Корреспондент газеты «Советская степь» в Казахстане. Второй брак с Николаем Молчановым, честнейшим человеком, идеалистом большим, чем даже Ольга - тоже характерный тип эпохи. Вторая дочь, Майя. Редактор заводской газеты «Электросилы». Эпоха бьёт Берггольц не только разницей потенциалов веры в идею и столкновения с весьма суровой советской реальностью 1920-х-начала 30-х, но и личными трагедиями.

Смерть обеих дочерей. Аресты друзей. Арестован и расстрелян бывший муж Борис Корнилов. В декабре 1938-го арестована сама Ольга, по дикому оговору друга семьи, выбитому в тюрьме - якобы группа литераторов собиралась во время парада на Дворцовой расстрелять из танка трибуну. В ходе следствия к молодой женщине в положении применяют физические меры воздействия. Ольга рожает мёртвого ребёнка. Обвинение рассыпалось, её выпускают. Берггольц «раздавлена». Тюрьма снится ей много месяцев. Реальность расслоилась окончательно - Берггольц возвращается в роль преданного идее советского литератора, в 1940-м вступает в партию. Одновременно пишет в дневник о чудовищной лжи, размышляет - что будет, если она встанет перед товарищами и задаст им те жуткие вопросы, что не дают ей покоя. При этом вера в правоту дела, в идеалы времени - по-прежнему с ней.

Часто пишут, что война спасла Берггольц, избавила её от мучительного раздвоения, ведь теперь ясно: вот чудовищный враг, а вот народ, который ему противостоит. Это не совсем так. Дневниковые записи осени 1941-го полны наблюдений и размышлений, на которые не решился бы иной отъявленный антисоветчик. Но вера - её личная вера в «дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами», видение высшего смысла происходящего идёт вместе с этим рука об руку. Её она и транслирует в блокадных стихах, которые читает на радио, сообщая этот смысл согражданам. Ольга становится «голосом Ленинграда», «Ленинградской мадонной».

Значение поэта Ольги Берггольц для обороны Ленинграда невероятно. Пропуская чудовищный ток происходящего через себя, она излучает высший смысл, который даёт людям силы не выживать, но жить и бороться. Именно Берггольц превращает голодных, измученных людей - в защитников города, осознающих трагизм и высоту своей миссии. Это становится смыслом её существования; вывезенная сестрой Мусей в Москву весной 1942-го, Берггольц рвётся обратно в Ленинград. На боевой пост. К жизни - не выживанию, без которой она уже себя не мыслит. Берггольц осталась до конца — 900 дней блокады, два с половиной года. Она делала всё, чтобы ленинградцы не пали духом. Каждый день передачи, даже спала с микрофоном в студии. В это время написаны лучшие поэмы «Февральский дневник» и «Ленинградская поэма».