Соцветие поэтов

С 1896 года находилась в гражданском браке с поэтом, писателем и философом Н. М. Минским, близким другом семьи Венгеровых. Официально их союз был зарегистрирован только в 1905 году. Вилькина стала для Минского второй женой, первой была писательница Ю. И. Яковлева, более известная под псевдонимом Юлия Безродная. После регистрации брака она приняла настоящую фамилию мужа — Виленкина. Примечательно, что ещё до рождения Людмилы Минский делал предложение одной из её тётушек — Фаине Венгеровой, но получил отказ.

Л. H. Вилькиной

На перекрёстке, где сплелись дороги,
Я встретил женщину: в сверканьи глаз
Её — был смех, но губы были строги.
Горящий, яркий вечер быстро гас,

Лазурь увлаживалась тихим светом,

Неслышно близился заветный час.
Мне сделав знак с насмешкой иль приветом,
Безвестная сказала мне: «Ты мой!» ...

                       (Начало стихотворения В. Я. Брюсова «Лесная дева»)

Личная жизнь супругов была весьма свободной и своеобразной: оба активно практиковали отношения «на стороне». Так, достаточно широкую известность имели романы Виленкиной с К. А. Сомовым, а Минского — с З. Н. Гиппиус, а также с тётей своей жены — З. А. Венгеровой (последняя в 1904—1905 годах даже проживала совместно с супругами и называла сложившуюся семью «тройственным союзом»). В дневнике М. А. Волошина за апрель 1908 года приводится рассказ Г. А. Чулкова о визите Вилькиной в дом терпимости в компании А. А. Блока и Ф. К. Сологуба. К. И. Чуковский в своих мемуарах описывает её эпатажное поведение на политических митингах. Брюсов упоминает об однодневном «побеге» с Вилькиной осенью 1902 года в Финляндию: этому событию посвящено его стихотворение «Лесная дева».

Связи Виленкиной с Мережковским и Минского с Гиппиус привели к серьёзному осложнению отношений между двумя поэтессами (сохранилась их весьма эмоциональная переписка), что, однако, не помешало значительному влиянию Гиппиус на творческое становление Вилькиной.

В своей квартире на Английской набережной (дом № 62) в Санкт-Петербурге, предоставленной им родственником Минского, домовладельцем Я. С. Поляковым, супруги открыли литературный салон, который приобрёл определённую популярность в символистских кругах. Иногда собрания у Виленкиных проводились с элементами мистических церемоний и эпатажа — некоторые посетители в шутку называли их «оргиями». Об экстравагантной манере Вилькиной принимать посетителей салона вспоминал, в частности, Чуковский: «Вилькина была красива, принимала гостей лёжа на кушетке, и руку каждого молодого мужчины прикладывала тыльной стороною к своему левому соску, держала там несколько секунд и отпускала».

Часто посещавший салон на Английской набережной Брюсов отмечал весьма своеобразный колорит проводившихся там «радений» и называл Вилькину «новой египетской жрицей», полагая, впрочем, что в своей манере общения супруга Минского подражала Гиппиус. Между тем сама Гиппиус отзывалась о кружке Минского-Вилькиной весьма резко, считая инициатором эпатажных мероприятий именно последнюю: «Он (Минский) утешался устройством у себя каких-то странных сборищ, где, в хитонах, водили, будто бы, хороводы, с песнями, а потом кололи палец невинной еврейке, каплю крови пускали в вино, которое потом и распивали. Казалось бы, это ему и некстати и не по годам — такой противный вздор; но он недавно женился на молоденькой еврейке, Бэле Вилькиной. Она, претенциозная и любившая объявлять себя «декаденткой», вероятно и толкнула его на это»...

После отъезда в Европу

Вилькина неоднократно путешествовала по Европе — в том числе для курортного лечения, бывала во Франции, Швейцарии и Бельгии. В 1906 году, вскоре после отъезда во Францию Минского, который подвергся судебному преследованию за связи с социал-демократической печатью, отправилась вслед за супругом, однако периодически приезжала в Санкт-Петербург — первый раз ещё до конца того же 1906 года. Это возвращение Вилькиной достаточно эмоционально приветствовал в письме к ней Мережковский, полагавший до этого, что поэтесса оставила родину безвозвратно: «Мне нравится, что Вы так любите Россию, несмотря ни на что. Тут Вы хотя и «жидовка», а настоящая русская»…

В 1913 году амнистированный Минский ненадолго вернулся в Россию, однако уже в 1914 году, ещё до начала Первой мировой войны супруги окончательно переехали во Францию. Постоянно проживали в Париже, временами — на Лазурном берегу. До Октябрьской революции Вилькина сохраняла активные связи со знакомыми в России, позднее была заметной фигурой в кругах русской эмиграции первой волны.