Соцветие поэтов

Когда не стало Родины моей,
я ничего об этом не слыхала:
так, болью светлой я за всех хворала, -
чтоб не было им горше и больней...

Тогда неравным браком мелкий бес
с тобой венчался, солнечная Муза,
а я у карты бывшего Союза,
молилась долго, чтобы он воскрес.

Когда не стало Родины моей,
в ворота ада я тогда стучала:
возьми меня!.. А только бы восстала
страна моя из немощи своей.

Но бес смеялся, — гнусен и упрям.
И тот, кто родом был из Назарета,
осиротел не менее поэта.
С тех пор привыкла плакать по ночам.

И с каждым днём дышать всё тяжелей.
Воспряла Смерть во всем подлунном мире,
рукой костлявой на железной лире
бряцает песнь раздора и цепей.

Живём... И вот дожили до седин
в тоске по жизни — той, первоначальной.
Мне положить на этот гроб печальный
позвольте грозди алые рябин.

Постичь мой ум не может одного.
Да, — перестройка... Это, брат, стихия!
Но был весь мир провинцией России,
теперь она провинция его...

2019

Глеб Горбовский

Писал ненужные стихи
под лёгким флёром вдохновенья.
Из сора, пыли и трухи
он создавал свои творенья.
Как жаль, что люди к ним глухи.
Сей факт достоин сожаленья.

Музейный город – Ленинград.
В нём жил поэт в большой квартире.
Соседей скучных длинный ряд
на кухне – как мишени в тире.
Он их песочил всех подряд:
...кастрюли ...дрязги ...вонь в сортире.

Потом тайга – далёкий край,
работа вечно на пределе,
пустой желудок, крепкий чай,
в палатке спишь, а не в постели.
И тонешь ночью в звёздной чаще,
себя губя в происходящем...

2012

Николай Гумилев

В твоих стихах то звёзды, то мантильи,
кондоры, горы, крепости, туман.
Ты песни пел о солнечной Кастилье
и знал все сказки незнакомых стран.

То, как ребенок всё мечтал о рае,
то свято верил в утренние сны.
А жизнь вокруг была совсем другая:
тоска, измена, ужасы войны.

Но принять мир наш, горестный и трудный,
душа святая просто не могла.
Друзья, стихи, любовь - и снова будни:
гореть, блестеть... И догореть дотла.

2009

Виктор Дронников

О, как по-разному мы любим
Россию славную свою!
Как крепок узел – не разрубим,
здесь места хватит всем в строю.

«Для Гоголя ты тройка-птица»,
для Блока – вечная жена.
Как образ твой для всех разнится,
у всех своя, для всех – одна.

«Россия русским – Берегиня»:
цветы, погосты и леса,
непостижимая святыня,
где лучезарны небеса.

Чем для него была Россия?
И где, гуляя босиком,
он смог найти слова такие,
что с ними дышится легко?

Она для Дронникова – солнце,
или счастливая звезда.
И хоть сейчас туман в оконце,
но так же будет не всегда?

2009

Михаил Дудин