Сотворение истории

Князь Андрей Курбский, стремившийся вернуть себе любовь и благоволение царя, в начале февраля осадил и взял главную твердыню литовскую – град Полоцк, а князь Юрий Репнин и князь Дмитрий Палецкий отогнали гетмана Радзивилла, спешившего на выручку с сорока тысячью воинов. Потом, не теряя времени, устремились к Минску, Вильне, Мстиславлю, в Самогитию, разоряя все земли невозбранно. Тут король польский запросил перемирия, кое было ему дано. Ушло всего времени на тот поход – два месяца, царь же Иоанн помимо земель обширных приобрел новый титул – великого князя Полоцкого.

Блестящая победа сия оказалась последней в числе побед царя Иоанна. Счастие военное, казалось, отвернулось от него, то же и в делах внутренних, где ширилось недовольство боярское и общее неустройство, сам же царь Иоанн все более впадал в подозрительность и свирепство. Многие люди, глядя на царя, вспоминали необузданность его юношеских лет, скорбели о прошедших тринадцати годах его правления, блестящего и в то же время благочестивого, и убеждались в том, что свершилось оно во многом благодаря влиянию благотворному царицы Анастасии и советам братьев ее и других родственников, Захарьиных-Юрьевых, ныне от двора почти удаленных.

[1564 г.]

Король польский недолго соблюдал дарованное ему перемирие, коварно воспользовавшись непонятным легкомыслием князя Петра Шуйского. Воевода шел с двадцатитысячной ратью в лесах под Оршей без всякого охранения, везя доспехи и оружие на санях в обозе. На рать нашу напали лучшие полки литовские, ведомые Николаем Радзивиллом, и всю ее рассеяли, захватив обоз, пушки и пленных. На поле брани пали князь Петр Шуйский, головой заплативший за свою неосторожность, и князья Палецкие, а воевода Захарий Плещеев-Очин и князь Иван Охлябинин были взяты в плен, доставлены в Краков и представлены королю польскому. Радзивилл же дошел до самого Полоцка, бомбардировал его, но, не сумев взять, отправился восвояси.

Царь Иоанн открыто обвинил в измене бояр, которые хотели рать нашу погубить и сами литовцев на нее навели.

Улучив момент, в поход двинулся крымский хан, несколько лет сидевший тихо за своим Перекопом, не смея южных рубежей наших тревожить. Мы там и войска большого не держали за ненадобностью, поэтому набег крымский мог много бед принести. На счастье наше в это время под Рязанью в своем поместье богатом отдыхали Басмановы, Алексей с сыном Федором, они первые вооружились с людьми своими и, отослав гонцов в Москву за подмогой, заперлись в Рязани. Крымчаки несколько дней безуспешно приступали к стенам крепости, но взять их не смогли, когда же войска наши придвинулись, то быстро отступили. Басмановы с великой честию воротились в Москву, а царь наградил их знатно.

Но самый большой урон державе и самолюбию царя Иоанна нанесло бегство князя Андрея Курбского в Литву из Дерпта, где он после Алексея Адашева наместничал над Ливонией. Темной ночью князь Курбский перелез через стену городскую и сопровождаемый одним только стремянным ускакал в сторону литовской границы, бросив в городе и жену с сыном малолетним, и богатую казну полковую, и все свои ливонские и литовские трофеи.

Направился же Курбский прямиком в городок Вольмар, где его уже ждал гетман литовский Радзивилл, и был принят там с большим почетом. Но еще более роскошной была встреча в Кракове с королем польским, тот принял его в присутствии всего двора и шляхты не только как героя величайшего, но и как друга, посочувствовал ему за потерю жены и сына, что же касается поместий и богатства, то обещал возместить ему это сторицей. Курбский же принял все это с благодарностью, и в слове ответном не только короля прославлял, но и корил за слабость в войне, призывал его не жалеть ни сил, ни казны, ни рати, чтобы сокрушить богопротивную власть царя Иоанна.

Вскоре был изловлен слуга князя Курбского, тот самый, что один бежал с ним в Литву, а затем почему-то тайно вернулся назад. Холопа сего, именем Васька Шибанов, доставили в Москву в клетке и железах, а с ним ларец из тайника, этим Васькой под пыткой указанного.

В ларце том были разные бумаги Андрея Курбского. Первая – короткое, на трех листах, письмо царю Иоанну. "Ты называешь нас изменниками, потому что мы принуждены были от тебя поневоле крест целовать, а если кто не присягнет, тот умирает горькою смертию; на это тебе мой ответ: все мудрецы согласны в том, что если кто присягнет поневоле, то не на том грех, кто крест целует, но преимущественно на том, кто принуждает, если б даже и гонения не было; если же кто во время прелютого гонения не бегает, тот сам себе убийца, противящийся слову Господнему: "Аще гонят вас во граде, бегайте в другой", – так писал князь Курбский царю и далее обвинял его во многих других грехах.