Сотворение мира.Книга первая

— Договор подписан, и вряд ли есть смысл вести вокруг этого излишние дискуссии. Я советую вам, господа, не нервничать и не ставить себя и Германию в неловкое положение…

Под давлением Барту и Ллойд Джорджа восемнадцатого апреля немцам была направлена нота протеста, в которой Вирт и Ратенау обвинялись в том, что они «тайно, за спиной своих коллег, заключили договор с Россией».

В этот же вечер Александр Ставров был вызван к Воровскому.

— Вот вам пакет, — сказал Воровский, протягивая Ставрову белый, прошитый и покрытый печатями конверт, — вы сегодня повезете его в Москву и лично вручите товарищу Ленину.

Он поднял затуманенные усталостью глаза:

— Вам все понятно? Лично товарищу Ленину.

— Так точно, — по-военному ответил Александр.

Ночью дипкурьеры Александр Ставров и Сергей Балашов выехали в Москву.

6

Проводник вагона, в котором ехали дипкурьеры, мускулистый смуглый генуэзец с веселыми, лукавыми глазами, сказал Балашову, немилосердно коверкая французские слова:

— Камраде! В селении Санта-Маргарета, где поселили русских, каждый вечер шляются какие-то бродяги. Я тоже живу в Санта-Маргарета и видел этих типов своими глазами. Слоняются вокруг отеля, все что-то высматривают и не вынимают лап из карманов.

— Но ведь там охрана? — поднял брови Балашов.

Веселый проводник подморгнул темным, как маслина, глазом:

— О, конечно! Ваших охраняют и карабинеры, и отряд королевских гвардейцев. Еще бы! Только я сам видел, как две подозрительные личности шушукались с синьором Стурцо, командиром карабинеров.

Прикрыв за собой дверь, проводник присел на диван и сказал, понижая голос:

— Камраде, меня зовут Пьетро Сипни, я коммунист и знаю, что говорю. Рабочие и матросы Генуи не допустят, чтобы какая-то рвань стреляла в посланцев Ленина или поставила адскую машину в отеле «Санта-Маргарета». Уж этого-то мы не позволим, можете мне поверить!

Глядя на Балашова и Ставрова влюбленными глазами, застенчиво и почтительно притрагиваясь смуглой ладонью к их рукам, Пьетро сообщил им с гордостью:

— Вы, конечно, не знаете, что наши пикеты днем и ночью дежурят вокруг отеля «Санта-Маргарета». Нас много, камраде. Матросы военной гавани Дарсена-реале незаметно охраняют вас при выходе из дворца Сан-Джорджо. Шоферы такси, посадив в машины девушек-цветочниц, сопровождают вас из города в отель. Мы, железнодорожники, несем охрану ночью. Этого не знает никто: ни король, ни его гвардейцы, ни вы сами…

Веселый Пьетро долго тряс руки советским дипкурьерам, пожелал им доброй ночи и счастливого пути, а на прощание сказал:

— Вы спите спокойно, на границе я передам о вас нашим товарищам, они так же будут охранять вас в дороге…

Дипкурьеры горячо поблагодарили славного парня, но спать не легли. Рядом с ними на полке лежала драгоценная почта, за которую они отвечали своей жизнью, — опечатанная кожаная сумка, а в ней письмо Ленину.

Всю ночь Александр и Сергей Балашов не смыкали глаз. Окно купе было наглухо закрыто. Наверху, на потолке, неярко светила лампочка; под полом монотонно и глухо постукивали тяжелые колеса. За окном одна за другой проплывали станции, обозначая себя лучами света, мелькавшими в узких просветах коричневой оконной шторы.

— Знаешь, Сергей, — раздумчиво сказал Александр, — вот прожили мы в Италии три недели, а мне кажется, что я не был дома давно-давно. И жил я как во сне: все здесь не такое, как у нас, все представляется таким, будто я вычитал это в какой-то старой книжке.

Привалившись плечом к стенке вагона, покачиваясь от толчков, Александр вспоминал Огнищанку, брата Дмитрия, Марину.

День прошел спокойно. В десятом часу Александр разрешил Балашову (Балашов ехал с ним как помощник) поспать не раздеваясь. Балашов слегка распустил галстук, сунул под подушку браунинг и мгновенно уснул. Поезд шел по узкой равнине, зеленеющей стрелками молодой травы. Бело-розовые на вершинах, бурые и лиловые внизу, сияли Альпы.

Посматривая на сумку, лежащую рядом с ним, Александр думал о Генуе, о Чичерине, о Воровском. Он повторял себе слова Воровского: «Пакет передайте лично товарищу Ленину» — и пытался представить, как он, дипкурьер Ставров, войдет в кабинет Ленина, как будет рапортовать о прибытии из Италии и что при этом скажет Ленин.

«Только бы довезти пакет, только бы ничего не случилось в дороге», — с тревогой думал Александр.

Когда стемнело, он разбудил Балашова, задернул шторой окно. Они открыли коробку консервов и неохотно поели.

— Ты бы прилег, — сказал Балашов, — а то вид у тебя никудышный. Того и гляди, с ног свалишься.

Александр упрямо мотнул головой:

— Нет, посижу. Дома отосплюсь, когда сдам пакет…

Заметив на лице Балашова выражение досады, он добавил мягко:

— Ты не обижайся, Сережа. Я тебе доверяю, а только, понимаешь, не могу я заснуть. Вдруг что-нибудь случится? Лучше я посижу, хотя бы до нашей границы.

— Не сходи с ума! — вспылил Балашов. — Что я, маленький мальчик? До границы еще двое суток, не меньше. Разве ты выдержишь?

— Выдержу, — проворчал Александр.