Сотворение света

– А что, непонятно? – Коль покрепче перехватил оружие. – Выигрываю войну, не дав ей начаться.

– Опусти оружие, – приказала королева.

– Извините, ваше величество, но я не собираюсь этого делать.

Рай взглянул принцу в глаза, надеясь разглядеть там тень порчи, чужую злобную волю, нашедшую себе жертву в стенах дворца… но глаза Коля оставались зелеными и совершенно ясными.

Что бы он ни делал сейчас, это было целиком и полностью его решение.

Где-то за дверями послышался крик, звон оружия, приглушенные голоса.

– В любом случае, – сказал вескийский принц, поднимая меч, – я сюда пришел только за королевой.

Мать Рая раскинула руки, и воздух вокруг них трепетал льдинками.

– Рай, – из ее вышло облачко пара. – Беги.

Она еще не договорила – а Коль уже бросился вперед.

Вескиец был быстр, но Рай – еще быстрее, или по крайней мере так показалось, когда магия королевы отяжелила тело Коля на бегу. Морозный воздух был недостаточно плотным, чтобы остановить нападающего, но достаточно сильно замедлил его, так что Рай успел заслонить маму собой, и удар, предназначенный ей, пронзил его грудь.

Рай со свистом втянул воздух, теряя сознание от острой боли, и на секунду его отбросило обратно в его покои – в тот миг, когда кинжал прошел между ребер и хлынула кровь… Мучение истерзанной плоти тогда быстро уступило место холодному онемению. Но нынешняя боль была реальной и жгучей, яростной, и всепоглощающей. Он чувствовал каждый дюйм ужасной стали, вошедшей под грудину и вышедшей где-то под лопаткой. Он выплюнул на стеклянный пол сгусток крови, ноги подкосились, но он каким-то чудом сумел не упасть.

Все тело Рая кричало от боли, и разум кричал, но сердце продолжало биться, упрямо и ровно, несмотря на вошедший в грудь клинок другого принца.

Рай судорожно вдохнул и поднял голову.

– Как… ты… посмел? – прорычал он, чувствуя медный вкус крови во рту.

Торжествующее выражение на лице Коля сменилось ужасом.

– Но… как?! – отшатнулся он в страхе. – Что ты за существо?

– Я – Рай Мареш, – отвечал тот. – Сын Максима и Эмиры, брат Келла, наследник престола, будущий король Арнса.

Руки Коля выпустили рукоять меча.

– Но ты должен быть мертв!

– Знаю, – согласился Рай, вытащил клинок из ножен и всадил его Колю в грудь.

Удар был точным отражением удара Коля, но чар, призванных спасти вескийского принца, не было. Не было магии, защищавшей его. Его жизнь не была связана с чьей-то еще. Лезвие просто вошло в плоть и пронзило ее. Рай думал, что почувствует вину, или хотя бы ярость, или триумф, но когда светловолосый юноша рухнул мертвым к его ногам, единственное, что он почувствовал, было облегчение.

Рай снова втянул воздух, схватил рукоять меча, торчавшего у него из груди, и потянул. Клинок вышел легко. Рай бросил окровавленный меч на пол. И только тогда позволил себе тихий всхлип, безмолвный крик, когда пальцы его матери легли ему на плечо. Он повернулся к ней, увидел красное пятно у нее на платье – там, где к ней прикоснулся меч, прошедший через его плоть… Прикоснулся и вошел в грудь. Меч, пронзивший их обоих. Красное пятно у нее над сердцем – слишком маленький след для такой тяжелой раны. Их с матерью взгляды встретились.

– Рай, – сказала она, и он увидел маленькую вертикальную морщинку у нее между бровей – то самое выражение лица, которое появлялось всякий раз, стоило им с Келлом набедокурить, или ему повести себя не по-королевски – раскричаться, или грызть ногти, или еще что-нибудь…

Морщинка стала глубже, даже когда глаза ее остановились и взгляд стал стекленеть. Одна рука Эмиры невольно коснулась раны на груди, и ноги королевы подогнулись. Принц поймал свою мать, не давая ей упасть, и поразился, каким тяжелым вдруг стало ее тело.

– Нет, нет, нет, – умолял он, опускаясь вместе с ней на стеклянный пол. Нет, это все было так несправедливо! В конце концов, он же был достаточно быстрым, он смог ее заслонить… Он был достаточно сильным… Он был достаточно…

– Рай, – снова произнесла она – слишком мягко, слишком нежно.

– Нет.

Ее испачканные в крови пальцы коснулись его лица, попытались погладить по щеке – но не смогли. Рука Эмиры бессильно упала, оставляя на подбородке принца красные полосы.

– Рай…

Его слезы катились ей на руки.

– Нет.

Голова королевы откинулась, тело резко отяжелело и замерло. Эта неподвижность заморозила взгляд Рая, свела весь его мир до единой черточки у мамы между бровей. И только тогда пришла боль, нахлынувшая с такой неудержимой силой, что он обхватил себя руками и закричал, как безумный.

IV

Алукард стоял у руля, стараясь одновременно смотреть на море и отслеживать, что происходит между тремя волшебниками на палубе. «Призрак» казался чужим и плохо управляемым – слишком легкий корабль, слишком длинный корпус, он был неудобным, словно чужая обувь, которую он зачем-то надел себе на ноги. Он бы сейчас многое отдал, чтобы просто оказаться за рулем своего «Шпиля»… Рядом с Тавом, Строссом, Леносом – каждое имя отзывалось в его сердце тупой болью. Рядом с Раем… А это имя ранило еще больнее.

Алукард никогда так остро не тосковал по Лондону.