Сотворение Святого

– Ах, теперь я вспоминаю, – пробормотал он. – Кеччо уехал. Он хотел, чтобы я поехал с ним. Но я слишком старый, слишком старый, слишком старый. Я сказал Кеччо, что будет. Я знаю жителей Форли. Прожил с ними восемьдесят лет. Они такие же ненадежные и трусливые, как все другие люди, которые населяют эту выгребную яму, что зовется землей. Я четырнадцать раз становился изгнанником. Четырнадцать раз бежал из Форли и четырнадцать раз возвращался. Да, в свое время моя жизнь кипела, но теперь я устал. Я не хочу больше убегать, я такой старый. Я могу умереть до того, как вернусь, а мне хочется умереть в собственном доме.

Он смотрел на очаг, обращался к тлеющим углям и последним языкам пламени. Потом словно начал повторять свой последний разговор с Кеччо.

– Нет, Кеччо, я не поеду. Поезжай один. Они не тронут меня. Я Орсо д’Орси. Они не тронут меня, не решатся. Поезжай один и поцелуй от меня Кларису. – Так звали жену Кеччо. Он какое-то время молчал, потом заговорил вновь: – Мне нужен Фабрицио.

– Я не смогу его заменить? – спросил я.

– Кто ты?

Я терпеливо повторил:

– Я слуга, назначенный на место Фабрицио. Меня зовут Фабио.

– Тебя зовут Фабио? – переспросил он.

– Да.

– Нет, это не так. Почему ты говоришь мне, что тебя зовут Фабио? Мне знакомо твое лицо. Ты не слуга.

– Вы ошибаетесь, – заверил его я.

– Нет-нет, ты не Фабио. Кто ты?

– Я Фабио.

– Кто ты? – сварливо повторил старик. – Я не могу вспомнить, кто ты. Почему ты мне не говоришь? Разве ты не видишь, какой я старый? Почему ты мне не говоришь?

Голос перешел в стон, и я подумал, что он заплачет. Он видел меня лишь дважды, но гости к нему заходили нечасто, и он, похоже, запоминал их лица, вот мое и показалось ему знакомым.

– Я Филиппо Брандолини, – ответил я. – Остался здесь, чтобы приглядывать за вами и следить, чтобы вам не причинили вреда. Кеччо хотел остаться сам, но мы настояли на его отъезде.

– Так ты дворянин, – кивнул он. – Я этому рад.

Потом, словно разговор утомил его, он вжался в спинку кресла и вроде бы задремал.

Я отправил Андреа, племянника мажордома, в город посмотреть, что там творится, а мы с Пьетро сели у большого окна. Внезапно Пьетро насторожился:

– Что это?

Мы оба прислушались. Издалека доносился какой-то рев. Будто где-то далеко-далеко на скалы накатывали морские волны. Я открыл окно, выглянул. Рев все усиливался и усиливался, пока наконец мы не поняли, что слышим голос толпы.

– Что это? – повторил Пьетро.

На ступенях послышался топот бегущих ног. Дверь распахнулась, вбежал Андреа.

– Спасайтесь! – крикнул он.

– Что такое?

– Они идут, чтобы разграбить дворец. Графиня им разрешила, и весь город идет сюда.

Рев нарастал, мы уже различали отдельные выкрики.

– Быстро! – торопил нас Андреа. – Ради бога, быстро! Они будут здесь через минуту!

Я посмотрел на дверь, а Пьетро, словно прочитав мои мысли, покачал головой:

– Не сюда. Есть другая дверь, в коридор, который выводит на боковую улицу.

Он поднял гобелен, показал узкую дверь, открыл ее. Я подбежал к старому Орсо, тряхнул его.

– Просыпайтесь! – крикнул я. – Просыпайтесь и пойдемте со мной.

– Что такое? – спросил он.

– Не важно. Пойдемте со мной!

Я взял его за руку, попытался поднять с кресла, но он вцепился в подлокотники и не сдвинулся с места.

– Никуда не пойду. Что такое?

– Толпа идет к дворцу, чтобы разграбить его, и они убьют вас, если вы останетесь здесь.

– Никуда не пойду. Я Орсо д’Орси. Они не посмеют тронуть меня.

– Быстрее, быстрее! – крикнул Андреа, стоявший у окна. – Они уже на улице. Вот-вот будут здесь!

– Скорее! Скорее! – вторил ему Пьетро.

Рев толпы стал таким громким, что от него звенело в ушах. И с каждым мгновением становился еще громче.

– Быстро! Быстро!

– Вы должны уйти! – просил я, и Пьетро присоединился ко мне, но старик оставался непоколебим.

– Говорю вам, я не побегу. Я глава этого дома. Я Орсо д’Орси. Я не побегу, как собака, от всякой черни.

– Ради вашего сына… ради нас, – молил я. – Нас убьют вместе с вами.

– Вы можете идти. Дверь открыта. Я останусь один.

К нему, похоже, вернулось былое мужество молодости.

Он словно и забыл, что превратился в древнего старика.

– Мы не можем оставить вас. Я поклялся Кеччо, что буду вас защищать, так что вас убьют только после меня. Наш единственный шанс – бежать.

– Быстрее! Быстрее! – кричал Андреа. – Они уже здесь.

– Господин, господин, – молил Пьетро, – прислушайтесь к нему.

– Быстрее! Быстрее!

– Вы хотите, чтобы я улизнул из моего собственного дома через черный ход, словно вор?

– Они уже у дверей! – крикнул Андреа.

Шум теперь доносился снизу. Ворота мы заперли, так что послышались удары: камни и палки били по железу. Потом они, похоже, взяли что-то большое и тяжелое и застучали по замкам. Удары наносились вновь и вновь, пока, наконец, не раздался грохот. Толпа исторгла громкий крик, а затем послышался топот бесчисленных ног. Я подскочил к двери в комнату Орсо, закрыл ее, запер и на замок, и на засов. Подтащил к ней тяжелый комод. Мы добавили к нему второй комод, потом кровать.