Сотвори для себя мужчину

- Я сорвалась, Мел! Я ни за что обидела Жорж-Алекса, они просто играли... ну в этот проклятый обмен... - плакала Даша, уткнувшись ему в плечо.

- Ах, как нехорошо получилось... Ну успокойся, старушка... Успокойся! Пойду к ним наводить мосты. Нельзя, чтобы они культивировали свою обиду. Приведи себя в порядок, через десять минут мы вернемся все трое. Он поднялся наверх к сыновьям. Те сидели на ковре и "строили" железную дорогу.

- Что, парни, на мамочку обиделись? - спросил Мел, наклоняясь к ним.

Близнецы продолжали молча устанавливать вагончики на рельсах.

- Ну и правильно, что молчите. Мы, мужчины, никогда не должны жаловаться на женщину... - Мел взял маленький тендер и прицепил его к паровозику. Мальчики продвинули вагончики вперед.

- Вы знаете, что пережила ваша мама, когда вас увезли? Видите, даже я поседел, а я намного сильнее мамы, и нервы у меня крепче... Да... А мамочка тогда была как неживая... Она ведь все время волновалась, вдруг вас не отдадут или подстрелят... Давай, Александр, нажимай на пульт, поезд отправляется! Так вот, мужики, я бы не стал обижаться на маму... наоборот, постарался бы никогда не напоминать ей о тех ужасных днях... О'кей?

- О'кей, - с облегчением откликнулись близнецы. Они горячо любили мать, и ссориться с ней им совсем не хотелось.

- Ну а теперь пошли все вниз и успокоим вашу мамочку.

Он подхватил сыновей под мышки; веселой гурьбой они скатились по лестнице вниз.

- Мамочка, - подбежали к Даше мальчики, - мы любим тебя, мы никогда больше не будем играть в эту глупую игру!

- А еще мы хотим есть... - добавил Георгий, преданно заглядывая Даше в глаза. - Очень вкусно пахнет! Мы сегодня едим "взрослое" или опять "свое"? с затаенной надеждой спросил он.

- Кто поступает как взрослый, тот и обедает со взрослыми, - раздался откуда-то сверху голос Мела, подошедшего к дивану и наблюдавшего за примирением. - Быстро мойте руки и за стол. Ухи вкусный обед приготовила мамочка!

Ночью Мел сказал жене, лежащей на его руке:

- Любимая, наши сыновья настоящие маленькие мужчины...

- Конечно... Но с чего ты это взял?

- С чего, с чего... С того... это наши мужские дела. Спи, родная. И спасибо тебе за мальчиков, за семью.

- Угу, - ответила сонная Даша, поудобнее устраиваясь на его плече.

В ту позднюю осень в Москве началась волна покушений и убийств, растянувшаяся на несколько лет. Почти каждую неделю газеты сообщали об убийствах крупных бизнесменов, думских деятелей, известных журналистов. Органы правопорядка были бессильны раскрыть преступления; во всяком случае, после одного-другого сообщения о том, что подозреваемые якобы обнаружены, но их имена не сообщаются в интересах следствия, дело постепенно глохло, перехлестываемое новыми криминальными сенсациями.

Мел не считал себя настолько значительной фигурой в российском бизнесе, чтобы опасаться "персонального покушения". Поэтому, обеспечив безопасность семьи, он продолжал развивать свое дело, решив не уступать занятую им нишу, несмотря на давление, которое на него оказывалось.

Так было до следующего происшествия, случившегося в конце ноября. Мел возвращался домой по загородному шоссе, ведя "мерседес" на предельно допустимой скорости. Неожиданно в верхний угол "усиленного" ветрового стекла со стороны водителя что-то сильно ударило, отчего на стекле образовался заметный "паучок". Мел подумал, что это камень, и вздохнул с облегчением: стекло не пошло мелкой зернистой сетью, полностью препятствующей обзору. Когда он завел машину в гараж и рассмотрел повреждение, то понял, что это был не камень, а скорее всего, пуля, выпущенная из пистолета: края отверстия были круглыми и ровными.

Убить его на такой скорости не могли. Для этого одного пистолетного выстрела явно недостаточно. Возможно, кто-то хотел остановить машину, но кто?

Мел терялся в догадках. Кроме того, его мучил вопрос: говорить Даше или нет. Если сказать - она может сорваться, бедняжка! С другой стороны, он просто обязан поддерживать в ней бдительность, ведь на ней лежит безопасность сыновей и ее собственная безопасность... пожалуй, нужно сказать, но в легкой, иронической форме, дескать, наши оппоненты все еще не угомонились.

Поужинав вместе с женой, Мел, посмеиваясь, предложил ей пройти в гараж через внутреннюю дверь и поведал свои соображения.

Когда они вернулись в жилую часть дома, побледневшая и вся дрожащая Даша расплакалась.

- Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не ездил один в машине! Если что случится, тебе и помочь будет некому! Но ты умнее и храбрее всех. Тебе наплевать на меня, на то, что я волнуюсь каждый вечер!

Мел привлек ее к себе.

- Незачем волноваться, детка! Я же заговоренный! Кроме того, я тоже волнуюсь за тебя! Может, ты хочешь, чтобы охранники сопровождали нас в спальню!

Даша сорвалась. Она заколотила кулаками в его широкую грудь и закричала, захлебываясь слезами:

- Юморист несчастный! Я убью тебя, если ты будешь хохмить по поводу серьезных вещей!

- Ну вот, оказывается, и киллер уже залег в моей постели, - смеясь, сказал Мел, пытаясь шуткой разрядить обстановку. - Ах ты, моя домашняя мафия!