Соучастница

- Около шести.

- Метро-то открыто?

- Конечно. Оно же с половины шестого.

- Эта... А у вас пяти рублей не будет, мне вон пива бы... В метро меня так пускают...- откровенничал мужик.

Ирина молча протянула ему монету.

- Спасибо, мадам, спасибо - вдруг закокетничал он, - А я вас сразу и не признал, думал молоденькая вроде, а вы Васькина соседка. Это нам известно - образованная.

Он взял деньги, Ирина вроде бы двинулась к двери магазина, думая, что беседовать-то, в общем, не о чем.

- Подождите. А Ваську правда что ли, отравили? Или все же сам обожрался?

Отравили - это слово очень не понравилось Ирине, но мужику она ответила спокойно:

- Насколько я знаю, Вася уже чувствует себя лучше, вот выйдет из больницы сами у него спросите.

Теперь Ирина уже уверенно толкнула дверь и вошла в магазин - сразу же пошла к холодильнику с йогуртами, соблазнилась еще и глазированными сырками - со сгущенкой. Больше она по сторонам не смотрела, от неприятного собеседника оторвалась, отключилась. Когда она вышла из магазина, он поджидал ее, потягивая "Жигулевское", сидя на ступеньках. Ирина корила себя - "все любопытство, нечего было по сторонам глядеть. Значит, притягиваю неприятные события сама!". На душе стало тошно. Мужик поднялся.

- Вы не бойтесь, я только сказать хочу - тут бабы такие есть у нас, прошмандовки. Всякие тут дела из-за них. Ну посуди сама (он незаметно перешел на "ты"), пили мы себе, я, там, Васька, Фигаро (это Федька из второго корпуса), еще Сеня - гаражный, психиатр, ну ты знаешь, иногда. Никого не трогали! Тихо было, ну разве там между своими, мелкие неувязки, а тут эта. - Мужик очень точно жестами и гримасами изобразил неопрятную бабенку, наперсницу несчастной "сумасшедшей вдовы". - Лбами начала сталкивать, воду мутить. А что в ней? Прости Господи, ни кожи ни рожи. Все, правда, как-то подпали... А Васька вот с другой накололся - с тощей. Один хрен, - он потерянно махнул рукой.

После пива его как-то развезло и он, сидя на ступеньке, продолжал что-то бормотать, вроде бы уже забыв, что шел к метро. Ирина же быстро двинулась в сторону дома. Ощущение неумытости, несвежести возникло у нее. Бросив покупки в холодильник, она первым делом встала под душ, с наслаждением вымыла голову. Включила телефон, сварила кофе и решила позвонить в Израиль. Ирина достала старую записную книжку - вот Гариков телефон. Давно не виделись - лет пятнадцать, нет меньше, тетку ведь Ирина навещала в Израиле, лет значит девять. Тогда он был веселый, загорелый. Жена красотка, детки... Ирина набрала номер. Автоответчик на иврите, английском и русском сообщил, что никого нет дома, попросил оставить сообщение. Ирина оставила. Сначала пришло ощущение удовлетворения осуществила, потом - разочарование: не поговорила. "Ну, может, перезвонит", - утешила себя Ирина. Взгляд опять упал на Сашины бумаги надо бы разобрать. "Какая все же эта Полина! А она, интересно, кто? Неужели тоже соучастница? Тогда я тем более не хочу!" Ирина определенно отрекалась от своей условной "дружбы" с Полиной и ей было неприятно вспоминать, как они созванивались каждый день, делились буквально всеми переживаниями, вот уж, но было бесконечное: кто что сказал, кто где стоял и что я при этом испытала. "Нет уж - запоздало огорчилась Ирина, - в тысячу раз лучше одной пережидать и переживать периоды пустоты и междубрачья, чем вот так расхристанно, неопрятно себя выворачивать перед подружкой и слушать взахлеб такие же ее откровения. Ни одного общения ни с одной женщиной я не стыжусь, а вот с Полиной..." Ирина села на пол перед Сашиными бумагами. Вот еще рассказик - явно что-то из последнего - почерк внятный, бумага не пожелтела. "Страсть" - молодец, сам озаглавил. Ирина решила до Катиного или звонка или прихода ничем больше не заниматься - только читать Сашу, уже ведь ясно, что там опять всплывут многие волнующие ее сейчас вопросы. Ирина отметила, что у нее есть некоторая зависимость от этих "сверяний" с Сашей, но сейчас ей вовсе не хотелось от этой зависимости избавляться.

"Я буду звать тебя Жабетта,- заявил он мне в день знакомства 17 декабря 1993 года. Тогда я еще не читала Флоренского, его книжку "Имена" и не могла, конечно, оценить его намека, а намекал он на Сюзетту."

Ирина пожала плечами - вот ведь любит Саша от лица женщины высказываться, а я ведь часто свои рассказики пишу от "мужского" лица - так нам, видимо, легче выразить себя. Ишь придумал - Жабетта...