Соучастница

Через три дня ее интересовали Катя, Костя, мать, затем несколько позже - Вася, а потом уж и Татьяна, Галя. Вот когда весь "набор" близких опять попал в поле зрения Ирины, она почувствовала себя сама собой пережившей сильное потрясение, спровоцированное долго подавляемой депрессией, слишком сильным углублением в прошлое. "Да, я соучастница, вечная соучастница - это диагноз моей хронической болезни. Но ведь хроники тоже живут и иногда долго. Вот и буду, сколько Бог отпустит..." Ирина уже знала, что для Кати ее "реактив" не прошел бесследно - перед ней вдруг со всей очевидностью проявилась беспомощность ее матери, всего лишь относительная надежность бабушки, еще более несправедливым показалось отсутствие надежного крепкого отца. К тому же вся эта "ненормальность" близких Оталкнуло такого нужного, близкого Витю, ну, даже если не его самого, то его маму точно, а он полностью с ней солидарен: он ее любит, и любил всегда, задолго до ее, Катиного, явления в его жизни. Этот урок Катя усвоила - ты любишь человека и любима им, но это не значит, что ты - все, что ты перечеркиваешь существование других людей, и требовать подобное от того, кого любишь постыдно. Катя как бы разграничила любовь и страсть.

Катя писала маме письма, передавала их с бабушкой, и попросила разрешения пока не приходить - ей как - то очень больно сейчас видеть маму. Ирина это поняла и сама попросила мать оградить Катю от больничных тем и проблем и с кем-нибудь отправить ее на дачу. Мария Филипповна Иринину просьбу выполнила и на неделю посадила Катю на даче со своей приятельницей, а сама наезжала. Ирина попросила и Kостю в известность не ставить пока. Но через полторы недели Ирина поняла, что без Кости ей не обойтись категорически не в состоянии вернуться в свою квартиру! К тому времени Катя уже уехала в Минск, а мать готовилась к поездке в Германию. Вот вроде бы все улеглось - концы начинают сходиться с концами, она вроде бы и способна уже читать, писать давно заброшенную статью, строить планы, давать трезвую оценку себе и происходящему, но это здесь - в больнице, но как только она мысленно переносится в свою квартиру, слезы начинают литься рекой, и врачи качают головами, откладывая выписку. Наконец, Ирина попросила Татьяну, примчавшуюся к ней на третий день и ее как-то навещавшую, разрешить позвонить по ее мобильнику Косте. Он конечно же звонил в Москву несколько раз, не заставал Ирину дома, звонил бабушке, и та ему сообщала, что Ирина с Катей на даче и у них все прекрасно. Теперь же предстояло попросить помощи у сына, но ведь он хотел сдать квартиру, и скорее всего кого-то он уже там поселил - ему нужны деньги. Иринина неравноценна, но как только она окрепнет, она сможет заработать и покрыть разницу, главное, сейчас поселиться в несвязанном со всем тяжелым месте, не спотыкаться о компьютер - не распакованный, не утыкаться взглядом в "видик", где когда-то крутилась "роковая" кассета, и не встречаться со всеми "дворовыми", не попадаться на глаза Валентину. Ирина набрала Костин номер и, выслушав его радостное приветствие, коротко рассказала о том, что с ней произошло. К ее облегчению Костя сам предложил ей пожить у него, с постояльцами почему-то не сложилось, а у них с Ритой материальное положение сносное - можно ничего и не сдавать, а если кому-нибудь сейчас понадобится жилье в Москве, то тогда, конечно, пригодится Иринина квартира. Костя разговаривал с Ириной бережно, не задавая лишних, вопросов. "Как с больной", - грустно подумала Ирина.

Ну так или иначе - все уладилась, и Ирина, стоя на крыльце, в задумчивости вертела в руках очки. "Так пора... В Костину квартиру... Хотя и там были беды -подбрасывали записки с угрозами, мальчики подходили "чернорубашечники". По Костину душу. Скроюсь там, приду в себя и... заберу Катю. Нет причин мне по свету свободно, бессемейно скакать. Я и дочка семья. Мать была права, когда меня уколола..." Ирина не спеша шла к метро. Появилось желание всматриваться в лица, разглядывать пляшущие тени на асфальте, - ветер сильный, теплый. В метро Ирина начала уже строить планы на завтра. Сегодня, конечно убрать дом, проветрить, а завтра звонить и может быть сразу ехать в Минск к Кате. Ирине вдруг стало не по себе: "Я же не знаю Кати! Я совсем ее не знаю! Она в Вите и нашла близкого человека, потому что ей нас нехватало. Или наоборот? Было слишком много - с нашими проблемами... Вот, отказалась лететь к деду..." Ирина вышла из метро, огляделась - место чужое. Здесь не бродит призрак "сумасшедшей вдовы", не шляются Надежда с "грязнулей". Но здесь нет и доброго психиатра с Сэром... Ирина отогнала от себя прилипчивые мысли и храбро двинулась к дому...