Соучастница

Ночью позвонил Костя и сказал, что у бабушки был сердечный приступ, приезжала "Скорая", в больницу не взяли, сделали укол, оставили лекарство. Катька, по счастью, была в это время у подружки - уроки вместе делали, а то были бы слезы, он сам смог управиться, врачиха из "Скорой" на него, разукрашенного, смотрела с недоверием. Бабушка деду о ее недомогании говорить запретила и тебе не велела рассказывать, но теперь они обе спят и есть возможность поговорить.

- Настроение у меня, Ириш, плохое. Дед бросил бабушку, нужно все называть своими именами, Ахмета избили скины, меня - "менты" и у меня это не вызывает приступа всепрощения, а скорее бессильного гнева. Положим, с дедом я могу просто более не разговаривать, Ахмет скорее всего уедет в свою многострадальную Сербию, в свое Косово (если там вообще можно еще как-то жить), я же не уеду ни-ку-да! Это я твердо заявляю! Я нужен бабушке, тебе, Катюшке. Я теперь буду злой и хитрый. Ты слышишь меня?

Ирина слушала не перебивая, на глазах были слезы - не заставишь ведь его насильно сбежать к его отцу, моего отца тоже на веревочке к матери не приведешь. Все ее утреннее благодушие показалось ей смешным, а она себе беспомощной.

- Я тебя слышу, Кот. Слушаю тебя и думаю...

- Очень хорошо, Ириш. Я думаю, мне нужно изменить взгляды - мой пацифизм, как ты видишь, здесь не востребован. Нужна сила, жестокость. У меня и будет...

- Кот, я переутомлена, я кажется, теряю нить, я не знаю сейчас, что мне тебе ответить.

- Извини, Ириш, извини, ты же мать мне, а не помощница в моих начинаниях. Есть Ритка...

- Спокойной ночи, Костя. Я с утра тебе позвоню. Все, что ты сказал я обдумаю, постараюсь тебя понять. Во всяком случае, ты не сомневаешься, что я тебя люблю.

- И я тебя люблю, Ириш, спи спокойно. Извини, что растревожил.