SOULMATE AU (Родственные души)

Петра-ту-Ромиу изобиловал подводными скалами и глыбами, словно раскиданными в море сильной рукой. Марго изучала их, оплывая то с одной стороны, то с другой. Видел бы дедушка ее, взрослую, играющую с морем, как с матерью! Гордился бы, наверное!

– А теперь сними капюшон и распусти волосы! – Лена прошлепала надутыми от маски губехами.

– Запутаются!

– Ради такого солнца и красоты – можно!

Марго и не заметила, как отрастила их – цвета кофейной пены, густые и чуть вьющиеся – под стать волнам, где они с подругой нежились. На шевелюру ушли годы и тонны шампуня, но теперь Ленка считала их поистине сокровищем. «Распусти волосы!» в их фотосессиях был самый частый призыв.

Марго послушалась, и скоро целое облако, точно вылитый в воду капучино, обволокло ее. Ленка под водой показала кольцо из пальцев. Волны забирались по затылку, холодя, Марго ныряла и возвращалась, ловя то один пробегающий мимо солнечный луч, то другой, но тут Лена указала пальцем куда-то в синий полусумрак, и Марго ахнула. Мимо по своим делам шла крупная черепаха-бисса.

Лысая, а какая красивая! Путь ее точно лежал на Акамас, где раскинулись черепашьи пляжи и можно было дать жизнь новым поколениям одиноких странников моря. Даже рептилия следовала зову любви. Марго до того не видела вблизи черепах, и они с Ленкой на всех парах поболтали ластами к путнице.

Неторопливо плывшая черепаха, почуяв непоседливое внимание двух ныряльщиц, ускорилась, и Марго с Леной еле успели хоть что-то заснять.

Апельсиновое солнце падало в закат, на шапке искрясь диковинным зеленым. Несмотря на небольшую глубину нырков, на тело тяжелым платком легла истома. Ленка выпустила загубник трубки изо рта и заключила:

– Леха бы лучше снял. Надо было брать у него скутер!

Да, на подводном скутере дело пошло бы успешнее, согласилась мысленно Марго и, глядя на фиолетовые губы подруги, сказала заботливо:

– Ты задубела. Давай домой.

– Я бы съела целого осьминога, если его подают в кафешке на берегу! – поддакнула Лена, давно пристрастившаяся к поглощению морских гадов.

– Вот пока осьминог тебя не съел – погребли!

Как ни люби море, а жить человеку предназначено богами на земле. Марго снова вспомнила дедушку. И радостные, и грустные моменты с ним приходили на память всегда у пенящихся волн, неважно, на каком конце света. Да и назвал ее тоже он – Маргаритой, то есть Жемчужиной. В переводе с греческого, между прочим!

– Агапова! Догоняй! Сама же предложила, да и ветер поднимается!

Марго надвинула маску на нос и поспешила вдогонку. Они благополучно вытащили на сушу дорогущую камеру, позабыв о собственных ушибах. Марго закинула моноласту под мышку и смеялась над незатейливыми шутками подруги. Одна из белокурых девочек, игравшая неподалеку на ярком полотенце с Микки Маусом, увидела ее, расширила голубые глазки и сорвалась с места к бару, восторженно восклицая:

– Mom, look, it’s a mermaid! [14]

2 Пафос

– Тебе нравятся мозаики?

Они с Леной гуляли по старым плитам древнегреческого Пафоса. Плыла жара, и колючие кусты со всех сторон от тропок таили змей, о которых не хотелось думать. Над древностями высился стройный маяк – как часовой при полном параде. Навесы из досок скрывали от солнца собранные из цветных кусочков лица Диониса, Зевса, Геры и разные орнаменты.

– Умели же люди работать!

– А сейчас все больше бездельничают, – проворчала Ленка, щелкая фотоаппаратом. Этот упрек был брошен в сторону Лехи, оставшегося в Лимассоле чилить в предвкушении важных дней стартов.

Но Марго не пасовала перед жарой, а ее соломенная шляпа отлично защищала от пекла. Огромные цикады на каждом дереве трещали, точно высоковольтная линия. Не сразу и поймешь, что этот непрерывный электрический гам издают живые существа. Неспешные пестрые козы бродили по склонам холмов, объедая все, что можно было найти не колючего, и Марго удивлялась – как их змеи не кусают?

– Идем, посидим в баре!

Музей под открытым небом был обшарен от и до, хотя древности из сухой земли Пафоса лезли, как молочные зубы. Куда ни взгляни – обязательно найдешь греческую стену или колонну. Пока шли, Марго с улыбкой проводила взглядом апельсиновое дерево с ящиком и табличкой на нем:

«Апельсин – 1 евро».

Вот так вот. Дерево само продавало свои фрукты. Сразу захотелось фреш, и его удалось получить, наслаждаясь шумом морских волн – все тех же, что и на других краях Кипра, но немножко особых. Ленка уже успела разболтаться с пожилым киприотом; Марго какое-то время не улавливала сути их беседы на английском, а потом прислушалась.

– Прекрасная Елена, а мое имя знаете, какое? Адонис.

– Адонис? Как у возлюбленного Афродиты? – подхватила Лена. Она сидела на длинноногом барном стуле и потягивала фруктовое пиво через трубочку.