Сова летит на север

— Фемистокл, поэтому греки победили в Саламинском проливе. А я тебе вот что скажу: и то, и другое важно, просто действовать нужно по обстоятельствам. Да, Фемистокл потопил персидский флот — и это вынудило Ксеркса убраться из Греции… Но что было потом?

Архонты недоуменно переглядывались.

Спарток торжествующе закончил:

— Через год союзная армия Спарты и Афин двинулась в Ионию. Павсаний закрепил успех в войне, разбив при Платеях зятя Дария Первого — Мардония. Точку в войне поставил удар по лагерю персов возле мыса Микале, нанесенный одновременно с моря и суши.

Решили так: казна выделит денег на десять новых триаконтер. К вопросу о строительстве триер договорились вернуться после того, как будут налажены регулярные поставки зерна в Афины.

Перикл не вмешивался в работу одриса. Сразу после Народного собрания он с частью кораблей ушел в Фанагорию. Чем там занимался и с кем вел переговоры, Спарток не знал.

Первый стратег Афин вернулся злым, почерневшим от усталости.

Вечером друзья напились.

— Варвары! — раздраженно заявил Перикл, опрокинув в рот ритон с вином. — Земли за Танаисом — это какое-то дикое поле: все друг друга режут, а выживших тащат в рабство на арканах.

Потом процедил сквозь зубы:

— Женщины у них вообще не моются.

Спарток понял, что города к востоку от Фанагории в военный союз с Пантикапеем вступать не намерены.

Наступили Таргелии.

Спарток еще на Народном собрании пообещал, что праздник пройдет с соблюдением всех ритуалов, принятых на Боспоре. Само собой, он взял на себя обязанности агонотета[179].

В первый день по городу прогнали двух голых тавров, символизирующих пороки и болезни. За валом их зарезали, при этом заполнившие боевой ход горожане радостно вопили.

Возницы угощали с украшенных лентами телег всех желающих кашей таргелос из крупы и овощей, а также неразбавленным вином. В храме Аполлона Врача прошли торжественные церемонии, сопровождавшиеся жертвоприношениями и возложением подарков к алтарю божества.

Все последующие дни город бурлил.

Храмы Пантикапея были украшены цветочными гирляндами, венками, сосновыми ветками. На теменосах устраивались состязания хоров и танцевальных трупп. Победившим считался тот коллектив, который не только слаженно пел, но еще и лучше других прославил в гимне Аполлона.

Первыми выступали мальчики, затем — юноши и девушки, под конец — мужчины. Певцы и танцоры щеголяли в ярких праздничных нарядах.

На ипподроме состоялись атлетические состязания, которые завершились конным ристалищем. Увенчанных венками победителей с призами в руках провезли по городу на колесницах сквозь толпы возбужденных поклонников, многие из которых несли букеты цветов и раскрашенные фигурки богов.

В театре ежедневно проходили агоны авлетистов и поэтов, за ними следовало драматическое представление. Ближе к вечеру победителям творческих агонов вручали приз — бронзовый треножник, а уже при свете факелов глашатаи в торжественной обстановке зачитывали почетные декреты и называли имена пантикапейцев и иностранцев, которым Совет и народ присудили высшую награду за заслуги перед городом — золотой венок.

Жрецы как всегда сидели на почетных местах первого ряда.

На шестой день праздника, в день рождения сестры Аполлона — Артемиды, состоялся забег факелоносцев с последующим вручением победителю серебряной чаши.

Горожане несли к алтарю Артемиды Агротеры подарки. Богатые — масло для светильников, амфоры с вином, печенье из лучших сортов муки, серебряные диадемы. Бедняки — домашнюю выпечку в форме животных, венки и гирлянды из цветов и ветвей.

В полдень наступило главное событие седьмого дня — помпа[180] горожан. Шествие началось в гавани, откуда нарядная толпа с пением и танцами, в сопровождении украшенных лентами колесниц, двинулась по узким улочкам к акрополю.

Музыканты рвали струны кифар, авлетисты надували щеки, стянутые кожаными ремнями. Раскрасневшиеся танцовщицы звенели кимвалами, бренчали систрами и щелкали кроталами, а парни ожесточенно били в тимпаны, не отрывая взгляда от качающихся бедер девушек.

Люди то и дело брались за руки, чтобы закружиться в хороводе.

Счастливые горожане закидывали шествие из окон лепестками цветов. Какие-то подвыпившие старички протягивали из двери кабака котилы с вином. Один неуклюже попытался ущипнуть танцовщицу, та со смехом отшатнулось, хлопнув его по голове медной тарелочкой. Он махнул рукой, при этом вино залило ему хитон, а толпа зашлась в хохоте.

Спарток возглавлял помпу на квадриге из позолоченного дуба. Управляя конями, не забывал наблюдать за происходящим. Одрис удивлялся: настолько раскрепощенных людей он видел дома только на дионисийских шествиях.

Его двуколка первой выкатилась на теменос Аполлона, где как раз закончилась подготовка к главному событию дня — театральному представлению в честь Афродиты и Геракла.