Сова летит на север

Спарток готовил отряд три дня, потом выступил в поход.

Десять триаконтер стояли на внешнем рейде Пантикапея, не приближаясь к кораблям синдов. Узкая полоска воды между западным берегом и Северной косой кишела пиратскими эпактридами. Для морского боя силы были равны, но задача Игиенонта заключалась в том, чтобы показать Даиферну решимость флота оборонять полис со стороны пролива.

Понимая, что одному не справиться, одрис все чаще поглядывал в сторону степи…

Спарток раздвинул парчовый занавес.

Следом двое гетов внесли дары. На первый взгляд, небогатые: амфору вина и пиксиду из колхидского самшита. Одрис решил, что если разговора не получится, то дарами дело не исправишь. А в благоприятном исходе встречи он сильно сомневался.

Октамасад смотрел на него настороженно и недружелюбно. Отполированные корни трона хищно стелились по земле. Казалось, они сейчас схватят нежеланного гостя, обовьют, задушат.

— Мир тебе, племянник, — сказал Спарток, лишь слегка склонив голову.

— И тебе, дядя, — процедил номарх. — С чем пришел?

— Просить помощи.

Октамасад изобразил изумление.

— Ты — у меня?

— Да! — отчеканил одрис.

Номарх слез с пня, подошел ближе.

— С чего это вдруг? Разве мы друзья? Я тебя поймал, отвез Ситалку. Ты должен был умереть… Такое не прощают.

— Как видишь, не умер.

Октамасад обошел гостя, с трудом скрывая удивление. Он не мог понять, что тот делает в его шатре. Случить такое с ним самим, его дети и дети детей будут убивать родственников предателя. Кровную месть в степи никто не отменял.

Спарток посмотрел племяннику в глаза:

— Я здесь не для того, чтобы выяснять отношения. Пусть твой поступок оценят Семеро богов и, если надо — накажут. А я тебя прощаю. В знак примирения прими этот дар.

— Ну, тогда… давай, что ли, выпьем, — Октамасад жестом пригласил гостя сесть на ковер. — Попробуем твое. Откуда вино?

— Хиосское.

— О!

Номарх знал толк в винах. Но подождал, пока пригубит гость.

Выпив, поднял крышку пиксиды. Заблестело золото. Он вынул несколько тяжелых колец и височных подвесок, с интересом принялся разглядывать.

— Греческая работа… Золото хорошее, лидийское… Из Сард?

— Да, — горько бросил одрис. — Очень хорошее. Разведчики поймали дезертиров из армии Даиферна. После захвата Парфения его войско перепилось. Эти сбежали, чтобы начать новую жизнь в Феодосии, но напоролись на моих людей… У них нашли пиксиду. Как думаешь, они снимали золото с живых или мертвых?

Октамасад насупился:

— Какая разница!

— Для тебя никакой, — Спарток с трудом сдерживался, чтобы не нагрубить собеседнику. — А для мужей и отцов убитых женщин разница есть.

— Тебе-то что? — номарх вспылил, ему не нравилась тема разговора. — Ты фракиец.

— Я Первый архонт Пантикапея и отвечаю за каждого из жителей Боспора.

Глаза Октамасада налились злобой. Ему хотелось выгнать непрошеного гостя.

— Что хочешь от меня?

— Выбей Даиферна из Парфения.

— Я привык грабить города.

— Не дам! — твердо заявил Спарток. — Но о форосе договоримся.

Номарх осклабился:

— Боевые трофеи лучше любой дани. На закате жизни воин будет вспоминать то золото, что добыл мечом, а не доставшиеся даром женские цацки.

Спарток побледнел:

— Мне больше нечего предложить.

— Тогда и говорить не о чем!

Октамасад поднялся, давая понять, что не намерен продолжать беседу.

Спарток молча вышел из шатра.

С женской половины, сквозь щель в занавеси его проводил внимательный взгляд Сенамотиса…

Пантикапейцы безуспешно атаковали Парфений. Сначала завалили часть рва ветками под покровом темноты. Днем гоплиты попытались прорваться сквозь засеку, но гибли под градом стрел.

Спарток решил ее сжечь. Добровольцы подползли к бревнам и запалили паклю. Не успело пламя затухнуть, как синды вывели из ворот связанных горожан, копьями согнали к бреши.

Пантикапейцы пошли в атаку. Тогда синды просто перебили пленников. Гоплиты лезли по трупам, но были отличной мишенью для лучников противеника. Брешь оказалась заваленной телами. С военной точки зрения она перестала представлять ценность.

Спарток решил прорываться с севера, где холмистая местность позволяла обстреливать вал. Меоты заняли позицию, но синды вывели на вал пращников, которые под прикрытием щитов начали метать в лучников свинцовые шарики, нанося серьезный урон. Когда гоплиты пошли в атаку, меоты заявили, что закончился запас стрел, и покинули холм.

Взбешенный Спарток приказал наемникам построиться, после чего зарезал командира у них на глазах. Стрелы сразу нашлись. Пантикапейцы понимали, что осаду затягивать нельзя, ведь к синдам в любой момент может подойти подкрепление из Фанагории. Необходим решительный штурм.

Спарток поджег засеку в нескольких местах. Синды бездействовали, не понимая, с какой стороны он ударит.

Наконец одрису доставили корабельную мачту с обитым бронзой комлем. Пантикапейцам удалось расчистить подход к Западным воротам. Подкатили винею[223] под двускатной крышей. Штурмовики раскачивали таран, методично ударяя в створки, в то время как меотийские лучники снимали с вала защитников.