Совершенно секретно

- Теперь я понимаю, зачем им были дети. От монстров и от них и людей. Тогда не понимал, и вообще мало о чем задумывался. Просто выполнял очередной приказ. Зверел и калечил их во время…. Не убивал лишь потому, что сохранял остатки рассудка, ведь режим еще действовал.

Отрывистые, небрежные слова. Пропитанные болью, ужасом, гневом, отвращением.

- Влас… Это не твоя вина.

- Разве? Это не мои руки ломали кости и оставляли кровоподтеки, да?

- Ты не понимал….

- А сейчас понимаю, - он вмиг оказался рядом. Глаза уже горели, клыки обнажились, поблескивая в темноте, - Что сделаю с тобой. И все равно до одури хочу тебя.

Я погладила его по щеке. Скользнула рукой по затылку, чуть надавливая, заставляя склонить голову. Неотрывно глядя в уже вновь меняющие цвет глаза.

- Это абсолютно нормально, что нас тянет друг к другу. И ты не должен за это винить себя, - я нервно хихикнула, - Что бы ни было раньше, сейчас все иначе. Ты другой, ситуация другая и все…. Пожалуйста, не отворачивайся от меня, когда ты такой. Я люблю тебя, Влас. И люблю все в тебе.

Прижавшись лбом к моему, зажмурился. Нежно притянул к себе, громко и тяжело дыша. Провел рукой по моему подбородку, приподнимая голову и осторожно поцеловал в губы. Едва касаясь, неторопливо смакуя каждый милиметр.

- Давай есть, Алиса, - прошептал, прервав поцелуй.

- Хорошо. Но, надеюсь, ты услышал меня.

- Я всегда тебя слышу. И представить не могу, чего тебе все это стоит.

- Не больше, чем тебе, - я широко улыбнулась. Отошла, щелкнула выключателем и кухню залил свет. А потом мы ужинали. Оба, наверное, не ощущали вкуса еды, обдумывая тяжелый разговор каждый со своей стороны.

Влас не посвящал меня в подробности прошлого. Но и того, что говорил хватало… Темная бездна ужаса, отчаяния, боли, безысходности, всепоглощающей вины, обрушившаяся на и так раздираемое ранее неведомым истерзанное сознание. Я не жалела его. Такой человек не может вызывать подобного чувства. Но его боль терзала пониманием невозможности ее унять.

Еще один фрагмент. Еще одна крупица жуткой правды. Еще одна иллюстрация для большего понимания мерзкой реальности, в которую нас погружают нелюди, возомнившие себя богами. Вероятно, именно в этот момент внутри начало зарождаться осознание того, что нужно не только суметь выжить, но и остановить их. Вот только я тогда еще не понимала, попросту не могла. Время заканчивалось. И тот легкий свежий ветерок надежды, с каждым днем разгонявший тучи на небе нашей жизни, превратиться вскоре в ураган отчаяния и оставит после себя лишь руины того, чему не суждено сбыться.

73

Перехватив огромную пушистую ель поудобнее, если это вообще возможно, учитывая ее габариты, прибавил шагу. Дождь уже вторые сутки лил не переставая. Хороший будет Новый год, нечего сказать. Раньше мне было плевать на этот праздник, как и на все остальные, а сейчас капризы погоды бесили. Алисе ведь так хотелось снега. И нормального праздника, и нормальной жизни, хоть ни о том, ни о другом девушка и словом не обмолвилась.

- Сматли, какая у дяди елка, - розовощекий мальчик лет трех дергал за руку мать.

Я напрягся. Хоть и приспособился после побега к необходимости минимальных контактов с людьми, но уж точно никогда раньше не появлялся на столь оживленных улицах.

- Хочешь, и нам такую купим? – весело отозвался держащий его за другую руку мужчина.

- Да! – радостно закивал головой ребенок.

- Извините…

- Свернете за угол и сразу увидите, - я не заметил, что широко улыбаюсь.

- Спасибо, - отозвался мужчина, - С наступающим вас.

- Взаимно.

Они направились покупать елку, а я постоял несколько секунд, глядя вслед. Остановившись у перехода, мужчина взял на руки сына, а женщина прильнула к его руке. Показалось, даже их сердца стучат в унисон. Все трое буквально излучали счастье.

Натянув капюшон, пошел дальше и вскоре добрался до убежища. Хотя, с недавних пор все чаще даже мысленно называл его домом. Помимо достаточного для этого присутствия Алисы и само помещение изменилось до неузнаваемости. В целях безопасности никаких фотографий и прочих вещей, указывающих на наши личности не могло быть и в помине – Алиса и не думала с этим спорить, а мне до странного захотелось чтоб было иначе и пришлось ей уступить. Но девушка приспосабливалась к немыслимым, учитывая весь предыдущий опыт ее жизни, условиям со скоростью несвойственной ее психологическому портрету. С моей точки зрения. Субъективной. Ведь я продолжал недооценивать Алису, одновременно восхищаясь помимо прочих качеств, силой, заключенной в этой хрупкой женщине.