«Совершенно секретно! Только для командования». Стратегия фашистской Германии в войне против СССР. Документы и материалы

По вопросу о самовольном прорыве из окружения, вопреки категорическим приказам командующего группой армий и ОКХ, командиры корпусов генералы Хейтц, Штрекер, Хубе и Енеке высказались резко отрицательно, тогда как генерал фон Зейдлитц одобрял действия против приказов.

Ни один из подчиненных мне командиров не обратился ко мне с советом принять предложение Красной Армии о капитуляции от 8.1.

Вопрос о прекращении боев впервые подняли около 20.1 генералы фон Зейдлитц и Пфеффер (сменивший генерала Енеке на посту командира 4-го армейского корпуса), в то время как генералы Хейтц и Штрекер до самого конца придерживались противоположной точки зрения, как и генерал Хубе до своего убытия на самолете из окружения.

В это же время я сам на основании собственных наблюдений и соображений начал высказываться на совещаниях с моим начальником штаба, начальником оперативного отдела и начальником отдела командного состава о необходимости прекращения боевых действий. Против этого выступил только начальник оперативного отдела. В результате я решил, что после нового исчерпывающего доклада об обстановке в кольце окружения должно быть получено решение вышестоящего командования. Насколько я помню, генерал фон Зейдлитц на моем командном пункте ознакомился с проектом этого доклада. Тогда я заявил вышестоящему командованию, что лишения солдат в районе окружения достигли пределов. Одновременно в тесном кругу работников штаба обсуждались мероприятия, которые необходимо будет принять в случае получения положительного ответа на ходатайство. Ответом была телеграмма, приведенная на 7-й странице рукописи[483]. Согласно этой телеграмме, на 6-ю армию возлагалась «историческая задача» спасти фронт, продолжая сопротивление до последней возможности.

Новое обсуждение вопроса о прекращении боевых действий состоялось 25.1, когда генерал фон Зейдлитц последний раз посетил меня на моем командном пункте на южном берегу р. Царица, а затем 27.1 с генералами Шемером и фон Даниэльсом во время моего пребывания на их командном пункте в городской тюрьме. Я мог указать только, что общая обстановка требует продолжения сопротивления до тех пор, пока это возможно, и не допускает добровольного прекращения боевых действий.

Насколько различной в последние дни была оценка командирами обстановки и боеспособности войск, становится понятным, между прочим, из того, что генерал Корфес еще 30.1 контратакой частями 295-й пехотной дивизии отбил отданную им ранее часть здания в казармах.

О мнении командиров дивизий по вопросу о прекращении боевых действий мне ничего не было известно.

Состояние войск

Состояние войск сильно ухудшилось еще в ходе наступательных боев. С началом большого русского наступления утомление и напряжение войск возросли до небывалых размеров. Они были на разных участках фронта окружения различными. Войска, оставшиеся на своих старых позициях, имели более высокую боеспособность и хорошее продовольственное обеспечение за счет запасов. Чрезвычайно большие тяготы испытывали с самого начала те войска, которые для создания обороны окруженной группировки должны были занять новые, неподготовленные позиции в заснеженной волго-донской степи. У них не было ни материала для сооружения убежищ, ни горючего, ни печей, ощущался недостаток воды и зимнего обмундирования.

Положение соединений 11-го армейского корпуса, который находился вначале западнее Дона, усугублялось еще тем, что они могли лишь в тяжелых боях проложить себе путь через Дон в западную часть района окружения. При этом они понесли чувствительные потери в людях.

Затруднено было также положение со снабжением войск, которые пришлось снять с восточного участка, оторвав от дивизий и, следовательно, от их органов снабжения, и поспешно бросить на вновь создаваемый юго-западный фронт.

Несмотря на все это, вначале боевой дух войск был удивительно высоким. Они верили командованию и надеялись на деблокаду, которую считали само собой разумеющейся: в противном случае, полагали они, их не заставляли бы удерживать оборону. Эта надежда питалась начавшимся в начале декабря наступлением 4-й танковой армии с целью деблокады; после его провала новые надежды пробудились новыми обещаниями со стороны верховного главнокомандования.

Лишь с 10 января, с началом крупного русского наступления, снизились настроения и надежды на деблокаду. Это проявилось в явлениях апатии и постепенного разложения. Усталые и измотанные солдаты все больше искали себе убежища в подвалах Сталинграда. Все чаще слышались высказывания о бессмысленности сопротивления, но были также и голоса против прекращения боевых действий.

Я узнавал об обстановке и условиях жизни войск не только из получаемых мною донесений, но и благодаря моим почти ежедневным поездкам в штабы и к командирам боевых групп.