«Совершенно секретно! Только для командования». Стратегия фашистской Германии в войне против СССР. Документы и материалы

Советское командование, правильно оценив сложившуюся оперативно-стратегическую обстановку на советско-германском фронте, решило использовать выгодные условия обороны под Курском, измотать ударные группировки противника, перейти затем в контрнаступление и разгромить их. Планом летне-осенней кампании Советской Армии намечалось нанести поражение основной массе войск групп армий «Центр» и «Юг», освободить Левобережную Украину, Донбасс, восточные районы Белоруссии и выйти на линию Смоленск — р. Сож — среднее и нижнее течение Днепра[500]. Главные усилия наших войск сосредоточивались на юго-западном направлении.

Курский выступ обороняли войска Центрального и Воронежского фронтов, имевшие в целом 1300 тыс. человек, около 20 тыс. орудий и минометов, около 3600 танков и САУ и 2370 самолетов. Позади них в Резерве Ставки находился Степной фронт. Таким образом, здесь наши войска превосходили противника как в людях, так и в технике.

Немецкая разведка установила значительное усиление на Курском выступе обороны советских войск, ожидавших немецкого наступления. В одной из сводок разведывательного отдела генерального штаба сухопутных войск от 2 мая 1943 г. говорилось: «По некоторым новым... сообщениям, не исключено, что противник разгадал подготовку немецкого наступления..., сначала будет выжидать и постоянно усиливать свою оборону в стремлении добиться своих наступательных целей лишь после того, как измотает наши силы... Пополнение его войск непрерывно нарастает и все больше повышает их боевую мощь. Противник подбрасывает постоянно новые силы в глубину своего расположения против северного фланга группы армий «Юг» и южного фланга группы армий «Центр». Поэтому следует рассчитывать на то, что противник в ожидании немецкого наступления будет постоянно наращивать численность войск и повышать свою обороноспособность, которая уже находится на высоком уровне»[501].

Эти данные поколебали веру в успех операции «Цитадель» не только у Гитлера, но и у многих немецких генералов. Командующий 9-й армией Модель, пользовавшийся у Гитлера особым авторитетом, потребовал предоставить ему для проведения наступления значительно большее число танков, особенно типа «пантера» и «тигр», чтобы добиться превосходства над советскими войсками.

Сильные сомнения относительно успеха операции «Цитадель» возникли также у командующего 2-й армией генерала Р. Шмидта и 4-й армией генерала Г. Хейнрици. Последний писал, что при обсуждении плана наступления между ним и командующим группой армий «Центр» Клюге, который был сторонником проведения операции, состоялся следующий разговор[502]:

«Хейнрици: Господин фельдмаршал, почему вы хотите Бородинского сражения?

Клюге: Что вы имеете в виду?

Хейнрици: Что мы столкнемся под Курском с сильным противником.

Клюге: Это уж мое дело».

Вторым обстоятельством, вызвавшим сильные колебания в ставке Гитлера, были исключительно неблагоприятные для Германии и Италии события на Средиземноморском театре военных действий. В связи с этим Гитлер не мог вынести твердого решения о наступлении, пока ясно не определится позиция Италии и не выявятся возможности и планы вторжения союзных войск на Апеннинском или Балканском полуострове.

4 мая на совещании в ставке Гитлер предложил отложить наступление на начало июня. Против отсрочки операции выступили начальники генеральных штабов сухопутных войск и ВВС, а также командующие группами армий «Юг» и «Центр». Они мотивировали свои возражения тем, что за это время советские войска под Курском усилятся больше, чем немецкие, намного повысят свои оборонительные возможности; момент внезапности будет упущен, советское командование сможет само бросить войска в наступление в Донбассе или под Орлом и расстроить план «Цитадель». Несмотря на эти соображения, Гитлер все же отложил наступление на неопределенный срок.

Падение Туниса и усиление угрозы вторжения в Италию или на Балканы еще больше увеличили колебания в руководстве вермахта. Штаб ОКВ предложил вообще отказаться от операции «Цитадель». Его позиция характеризуется в дневнике верховного главнокомандования следующим образом: «Если бы удалось быстро и энергично отразить вторжение, даже ценою сдачи территории в России, то в это лето можно было бы больше не опасаться дальнейших действий англосаксов. Это бы отразилось и на русском театре военных действий. Поэтому штаб оперативного руководства вооруженными силами стремился теперь перебросить подвижные соединения с Восточного фронта в район верхней Италии, чтобы иметь возможность двинуть их оттуда в зависимости от обстановки на фронт вторжения в Италию, Францию или на Балканы. Других значительных резервов для этих целей не имелось в наличии»[503].