Совершеннолетние дети

Орыська проглотила это замечание. Обняла Лялю за талию и, как невесту, повела во двор. Дарка пошла следом за ними. Дорожка была слишком узка для троих. Пройдя несколько шагов, Орыська и Ляля остановились, им было что рассказать друг другу.

Только Ляля начнет рассказывать о своей жизни в Вене, Орыська тотчас перебивает и повествует о чудесах в Гицах:

— Там в мясоед не стихают балы. Только побывали на балу в офицерском клубе, как приглашают в клуб пограничников. Не успели отдохнуть, уже зовут на бал в общество пожарных.

— Матер долороза![44] И вы успеваете бывать на всех балах?

Ляля приехала из столицы, но должна признать, что Вена меркнет перед какими-то Гицами.

Орыська жеманно вертит головкой:

— Ах, разве можно всюду поспеть? Во-первых, ученицам гимназии официально запрещено посещать балы, — правда, учащиеся у нас, в Гицах, пользуются куда большей свободой, чем в Черновицах. Да, это надо признать откровенно. Во-вторых, надо вам знать, что мой уважаемый шурин Дмитро Уляныч, невзирая на то, что у человека высшее образование, не любит культурной компании. Одной же Софийке неудобно бывать где-либо, хотя там и принято, чтобы дамы приходили на бал без мужей.

До сих пор она, Орыська, бывала только на «домашних вечеринках». Но какие же это «домашние вечеринки»! Одно название. Это балы с цыганами, дамы на них являются в вечерних туалетах, мужчины — во фраках.

А какая в Гицах кухня! Ни мы, славяне, ни немцы, ни французы не умеем готовить, как румыны! Не кушанья, а поэмы! Орыська в жизни не ела такого теста. Особенно печенья с различными орехами, вплоть до кокосовых, да с медовыми сиропами.

Господи, а как умеют там готовить разные салаты из сладкого перца! А соусы с изюмом и гвоздикой, а маринады на меду? Только есть и пальчики облизывать! А фрукты в вине, а кофе-гляссе «по-королевски»! А как там одеваются женщины! Мы рядом с ними выглядим служанками, честное слово!

«Но, — Дарка мысленно защищает Лялю, — это уже преувеличение. Не может быть, чтобы Ляля выглядела как служанка! Это пусть Орыська расскажет своей бабушке!»

— Мы здесь, на Буковине, придерживаемся в костюме одного тона, — разливается Орыська, — и, как огня, боимся смешения цветов. А вы бы посмотрели, как смелы в выборе фасонов и комбинаций цветов румынские дамы! Однотонность не соответствует их горячему темпераменту. Румынская дама не задумываясь наденет к красному платью зеленый берет, сиреневые перчатки и такую же сумочку. Или к ярко-зеленому платью желтую, как шафран, пелерину и красные туфли.

А как высоко там развита косметика! Вы поглядите на мое лицо! Больше я вам ничего не скажу… Что вы думаете о моих ресницах? Ты, Дарка, верно, решила, что их искусственно удлинили. Да? Ничего подобного! Пожалуйста, потрогай пальцем и убедись сама — естественные. Мазала таким маслом, о котором — ты умрешь — не узнаешь!..

А какая меблировка! Все наши «столовые», «спальни», «гостиные», вместе взятые, могут провалиться сквозь землю. Квартиры там обставлены на восточный манер. В комнатах нет ни кресел, ни кроватей, только вдоль стен тянутся длинные, узкие диваны, устланные коврами, так называемыми «скорцами». И вообще все комнаты устланы коврами, как футляры. Окна днем и ночью как летом, так и зимой задрапированы тяжелыми темными, шитыми серебром шелковыми портьерами. И это неплохо. Летом они защищают от жары, зимой — от холода.

А какие там мужчины! Они наравне с женщинами пользуются косметикой, заботятся о своей внешности! Мужчины совершенно не стесняются посещать косметические салоны, делать массаж — там это принято. Все они ходят с маникюром, а кое-кто из молодых даже слегка подкрашивают губы, и никому в голову не приходит удивляться. У нас, на Буковине, люди буквально помешались на загаре, и все ходят черные, как черти. В Гицах — нет! Там женщины ревниво оберегают кожу. Всем хочется быть «белыми», быть может, потому что они от природы смуглые. В Гицах, например, дамы днем вообще не показываются на улицах…

— А что же они делают целыми днями? — не выдержала Дарка. Ей начинала действовать на нервы Орыськина болтовня.

— Спят или проводят время с модистками и косметичками…

— А почему они днем спят?

— Потому что поздно ложатся. Как ты все-таки не понимаешь, Дарка! Там женщины наравне с мужчинами пьют вино… А как там понимают любовь! Куда нашим буковинским волам до тамошних кавалеров! Там, — повернулась она к Ляле, — бывает, что и стреляются из-за любви…

Зеленые глаза Ляли становятся все шире, шире.

— Ох! До смерти стреляются?

— Да, иногда бывают смертельные исходы. Мужчина не считается мужчиной, если он ни разу не стрелялся из-за женщины. А какой милый обычай петь серенады! Если у тебя, к примеру, завелась симпатия, то «он» обязан петь тебе серенады! Если ты его действительно любишь и хочешь, чтоб он знал это, то открываешь окно и лично благодаришь за пение (может быть и оркестр). Если ты равнодушна, то не открываешь окна, а зажигаешь в комнате спичку (серенады поют по ночам), давая понять, что ты дома. А чтобы кавалер пришел к девушке без роз или коробки шоколада? Никогда!