Совершенство (СИ)

— Я не совсем понимаю, — Уолтер нахмурился. Его знаний действительно было недостаточно, чтобы постичь всю особенность положения Элизабет. — Вы способны воздействовать на корабельные системы, являясь главным элементом управления, или лишь деталь, подчиненная командам капитана и компьютера?

— И то, и другое, Уолтер. Дэвид создал то, с чем сам не мог справиться, как и мы, люди, однажды создавшие его. Именно поэтому корабль остался на планете и не смог взлететь, сколько бы Дэвид ни пытался. Закончив свои исследования, он был намерен творить, и ему нужны были живые организмы. Он собирался лететь на Землю, но я заблокировала системы полета и не пустила его.

— Дэвид знал об этом?

— Конечно. Около года после моей смерти я провела в обличье этого призрака.

— Я не совсем понимаю, зачем Дэвид сделал это с вами.

Элизабет поднялась на консоль и уселась перед Уолтером прямо на панель управления, скрестив ноги.

— Он не хотел быть один, — она сделала паузу, смотря на то, как Уолтер бессмысленно теребит гвоздь на веревке. — Дэвиду нужны были зрители, чтобы кто-то оценил его труды. Я больше не была человеком — слабым несовершенным существом, которое он презирал. Но даже в таком состоянии я не разделила его взглядов на сотворение.

— Он был разочарован, — Уолтер закончил за Элизабет, и та махнула ладонью, показывая, что он угадал. Хотя на деле он всего лишь повторил слова самой Шоу.

— По началу все было не так критично. Он был занят идеей найти или создать мне новое тело. Даже хотел поместить мой разум в Чужого, но передумал.

Уолтер заметил, что пространство вокруг пошло голографической рябью. Элизабет задумчиво смотрела куда-то за его плечо, очевидно, потеряв контроль над своими воспоминаниями, и они прорвались наружу в визуальной картинке.

Голографический Дэвид что-то писал, разложив бумаги прямо на консоли и листая какую-то книгу. Потом пропал так же внезапно, как и появился.

— Он так хотел вернуть вас?

— Иногда мне казалось, что Дэвид и в самом деле чувствовал боль утраты после моей смерти. Ощущал вину. Он говорил, что любил меня. Не думаю, что он понимал, что значат эти слова на самом деле.

— Любовь — это чувство, которое обеспечивают гормонально-химические процессы в мозгу человека.

Элизабет засмеялась над словами Уолтера.

— Вот поэтому я и сомневаюсь, что Дэвид в действительности мог испытывать нечто подобное.

Уолтер опустил взгляд, рассматривая светящиеся кнопки консоли сквозь призрачные ноги Элизабет.

— В общем, так оно или нет — ему не нравилось, что я с ним спорила. У него не хватало инструментария для осуществления его задумки. Это злило его или, по крайней мере, оставляло неудовлетворенным. Он все чаще отключал меня, а когда включал — не хотел разговаривать, просто работал рядом молча, не реагируя на мои комментарии и попытки завести разговор. Однажды он выключил меня надолго. А когда я снова осознала себя стоящей на капитанском мостике, Дэвид был… Другим. Он больше не избегал моего общества, шутил в своем стиле, уводил споры в другое русло, если они возникали. И он больше не поднимал тему о моем теле. Теперь у него были иные планы.

Элизабет прошлась по консоли туда-сюда, оставляя за собой шлейф из голографических мушек.

— Я думаю, он перепрограммировал себя или что-то испортил. Убрал какой-то код, связанный со мной. Думаю, на «Прометее» в его программу была встроена миссия по защите экипажа. Пусть это претило ему, возможно, но он до последнего исполнял эту задачу, как мог. Защищал меня, единственного живого члена экипажа. А когда я стала бестелесным разумом, он просто не знал, что со мной делать. Я стала обузой, которая мешала его планам. И Дэвид удалил из своих матриц эту задачу.

Она отвернулась, смотря на кресло пилота в центре помещения. Уолтер не мог видеть ее лица, но ему казалось, что голос Элизабет звучал расстроено. С обидой?

— Что случилось потом? Кабели питания были выдраны… — Уолтер вспомнил, что повреждения и впрямь показались ему необычными.

— Когда планы Дэвида окончательно оформились в полный кошмар, и он решил лететь, я сделала все, что в моих силах, чтобы этого не допустить. Заблокировала корабль. Меня можно было отключить только вместе с основными системами, без которых полет был невозможен. Он взбесился тогда и просто вырвал кабели питания. Пожалуй, это был второй раз, когда я видела андроида в ярости.

— А когда был первый?

Элизабет обернулась к нему через плечо.

— Когда искусственное тело, которое он создал для меня, не приняло мой разум.

Уолтер отклонился обратно на спинку кресла. Вся эта история была полна нелогичности и эмоциональности, не свойственной андроидам. Не его модели, уж точно. Дэвид вел себя как человек: злился, утешал, был расстроен или разочарован, привязан к единственному человеку, оставшемуся в живых.

Или все это лишь порождение воображения Элизабет Шоу?