Сovert Netherworld. Бесконечность II. Медальон погибшей принцессы

– Уж поверьте я оценил Покровскую по достоинству – возразил Адашев – и даже больше. Я уже сталкивался с ней в прошлом. Уверяю, что Покровская была под полным нашим контролем, пока в Петерштадт не прилетел Флориан Штильхарт. Это ваша вина, доктор. Эти двое Штильхарт и Левонова неразлучная парочка, где одна, там сразу же и другой. Вы не предусмотрели их действия и слишком рано проявили себя. Наконец вы позволили этой девице разыскать журнал и добраться до Верховского. Вас предупреждали об этом, не так ли?

Адашев повернул голову к застывшей как ледяная скульптура Хорошевской. Охотница, как всегда, сохраняла безэмоциональное выражение лица. Аристов заметно побледнел, а голос с экрана по-прежнему безэмоциально продолжил:

– Что скажите, доктор? – спросил Координатор.

Иногда Адашеву казалось, что у Координатора вообще нет земной оболочки, что он какой-то коллективный разум, умеющий принимать разные обличия.

– Ерунда – доктор вытер испарину на лысине – если уж на то пошло, то это генерал Адашев ликвидировал ученых, которые могли бы ещё послужить Организации. Ксения Авалова…

– Довольно – оборвал его Координатор – я вас пригласил не для того, чтобы слушать взаимные упреки. Это путь в никуда. «Арнис» жива. У неё камни и скоро будет медальон. Я уверен, что один из вас виновен в саботировании нашего плана, а наша Организация – это прежде всего братство и её сила лежит в абсолютной надежности и верности членов. Поэтому я принял соответствующее решение.

– Но… – начал Доктор.

В воздухе пролетел диск, и через секунду голова генерала Адашева свалилась с плеч и мячиком покатилась по деревянному полу. Следом на пол рухнуло обезглавленное тело. Диск вернулся на руку хозяйки.

Аристов побледнел ещё пуще прежнего в ужасе стараясь не смотреть на обезглавленное тело. Он, конечно, слышал об умениях охотниц, но вот так вот видел впервые. Даже когда ликвидировали Раудана, он убеждал себя, что подробности его смерти были выдуманы газетчиками. Охотницы подчинялись тому или тем, кто был на этом экране. И сейчас ничего не стоило лишить головы и его.

– Доктор Аристов – прозвучал голос Координатора – мне понравилось, что вы смогли наладить контакт с Шломо Бенаюном. Международные организации исправно служат нашему делу, если их как следует приручить. Думаю, вы лучше уловили смысл, чем покойный генерал Адашев. Смысл, который очень прост: если проигрываешь, то умираешь.

Аристов нашел в себе силы приосаниться.

– Да-да, директор – прохрипел он.

– И я уверен – продолжал голос – что вы употребите все силы для исполнения нашего плана.

Аристов осталось только судорожно кивнуть.

– Не волнуйтесь – отчеканил он – я подготовил достойную ловушку. «Арнис» обязательно постарается проникнуть в клинику, чтобы отбить объект. Мы будем готовы, уверяю вас.

– Будем надеяться – заявил Координатор – однако медальон всё ещё не в наших руках. Совершите обратное.

Неужели всё? Опешил Аристов. Теперь операция полностью под его контролем?

– То есть мой проект… – начал он – я всё ещё руковожу им?

И вы…

Какое-то странное чувство охватило доктора. Его голову словно стянули железным обручем. Аристов схватился за виски и рухнул на колени. В ушах словно загрохотали барабаны, а кровь прилила к голове и забулькала как кипящий котел. Ему даже на долю секунды показалось, что смерть возьмет своё.

– Советую вам не потерять голову от ваших амбиций доктор – сказали ему.

Экран погас. Безумное давление в голове ушло вместе с опущенной рукой Хорошевской. Ему дали ещё один шанс. Аристов всё же позволил себе хитрую усмешку, хотя у него неприятно сосало под ложечкой при мысли, что теперь следует несколько по-другому относиться к безэмоциональным охотницам.

* * *

Индейское поселение приводили в порядок после дневной атаки. Наташа стояла около одного из деревянных домов, не затронутых артиллерийским обстрелом, и слушала необычайную тишину. За последние несколько дней она даже забыла, что такое тишина. И в тоже время она поразилась насколько спокойно и безмятежно люди, жившие здесь были готовы драться за свою самобытность. Жизнь, которую она увидела здесь, предельно отличалась от гламурных хипстерских тусовок столиц. И здесь Наташа поняла, что дело не в конкретной стране, а в разнице между столицей и народом в целом. Столица никогда не поймет свой народ. Она его себе придумывает, а потом ей становится страшно, когда она сталкивается с этим народом. Потому что для этого местного человека нет безопасности, кроме той, которой он сам себя обеспечит.