Совет Аррата Безымянный странник

Путь оказался длинным, но, несмотря на дождь, шедший почти полдня, идти было не проблематично. И в доказательство моих слов могу сказать, что брюки моего собеседника были абсолютно чистыми. Это, наверное, больше похоже на магию, просто отталкивающую грязь от него. Но, увы, такой магии не существует, к сожалению…

– Кстати, я начал делать первые наброски для своей книги, а еще…

– А я слышал от милых старушек, что из вашего окна шел дым. Вы там, случайно, не свои книги сжигали, сэр? – теперь он смеялся надо мной. – Сэр, дым из вашего окна уже обсудило полгородка, а возмущение старушки Луизы Боун, живущей напротив вас, ввергает в ужас. Она оказалась так взволнована и напугана дымом, что собрала все свои документы и вещи и прибежала к пожарной каланче, просидев там около трех часов под дождем. В этом городе невероятно опасно нарушать порядок и делать подобные вещи, сэр, будьте осторожны, а то эти престарелые вас за решетку могут упрятать. Все эти мысли наводят меня на вопрос, как же в древности жили без стариков? Не понимаю…

Мы шли около часа и смеялись. Впервые мы говорили о чем-то отдаленном и светлом, что делало нашу дорогу легкой и беззаботной. Мой собеседник оказался невероятно спокойным, веселым и умиротворенным. Хотя когда дул ветер, его дыхание замирало на мгновение, он останавливался, а через время продолжал идти вперед.

– В начале этого лета мне довелось ехать автостопом до городка «…». Так вот и познакомился с Марией. Я много видел сильных и волевых девушек, но эта поразила больше прочих. Только, сэр, не пугайтесь: она была вовсе не такой, как Элис, это совсем другая история о совсем других проблемах. Когда я «голосовал» на дороге, около меня остановилась розовая девчачья машина. Из окна показалось ее лицо, производившее неизгладимое впечатление. Алые губы, розовые милейшие щечки, невинная улыбка и волосы персикового цвета. Ее шею прикрывал шелковый платочек, а глаза скрывались под очками в форме «бабочки». И это светлейшее и милейшее создание закричало на меня: «Ну, ***, ты можешь пошевелить ногами и, наконец, сесть в эту *** машину?!» Не знаю, но моя челюсть тогда знатно отвисла, я могу быть в этом прям уверен.

Это чудесное создание оказалось не таким чудесным, как мне показалось. Около суток я лишь пытался понять, ругается она на меня или это просто манера ее разговора. Это происходило из-за того, что возмущение в ее голосе было постоянным, брани так много, что я просто не знал, как себя вести. Поэтому старался говорить по минимуму и всегда ей улыбался. По дороге мы заехали поужинать в одну второсортную придорожную кафешку. Хотя по тому контингенту, что там обитал, я бы назвал это заведение придорожным баром для дальнобойщиков, нежели кафе. Вроде бы мы спокойно поели, даже посмеялись, что уже странно, а после она пошла играть с байкерами и дальнобойщиками в игру – кто дальше харкнет. Мне от самого слова уже не по себе, а когда в такое играет еще и девушка, так совсем некомфортно.

Вот представьте себе, сэр, девушку: рост метр шестьдесят, персиковые волосы, алые губки, розовые щечки, шелковый платок на шее, жакет в стиле Шанель, белая блузка и юбка с цветочным принтом. Стоит рядом с байкерами и дальнобойщиками и играет на деньги в плевки. Но это полбеды, ведь плевалась она жестче, чем все те мужики, что решили сыграть с этим «невинным» цветком. Ей удалось плюнуть на семь с половиной метров, если моя память, конечно, не подводит. И это был далеко не женский плевок, вовсе нет, сэр, это был смачный мужской харчок. А после своей победы она выругалась матом так, что даже посетители внутри замолчали на время, пока Мария не закончила. Все были в шоке, а я и подавно!..

А финалом всего этого шоу стала легкая летящая походка. Мария ярко и счастливо улыбалась всем, а все улыбались ей в ответ, кроме меня, конечно. Ведь я уже начинал понимать, что в ней живет настоящий мужик: здоровый, испорченный, грубый, способный переплюнуть любого другого мужика – во всех смыслах этой фразы, конечно. И вот, мы гнали ночью по трассе почти 120 км/ч, машина ревела, из-за чего я и проснулся. Мария ехала крайне агрессивно, а слезы то и дело падали на ее юбку. Она плакала. Впервые за все время я видел ее слабой беззащитной девушкой, а не тем, кем она мне казалась все это время. Я быстро пришел в себя после сна и стал вопрошающе на нее смотреть, боясь спросить, а она: «Ты не должен был увидеть меня такой слабой!»