Советская дипломатия на четырехсторонних переговорах по Западному Берлину (26 марта 1970-3 сентября 1971)

Вместе с тем советская сторона могла позитивно оценить заявление Раша о том, что США «готовы проявить гибкость в наших переговорах, чтобы достичь практических результатов. Каждый участник должен чувствовать себя свободным в выборе тем и вопросов, которые его беспокоят. Мы не будем настаивать на каком-либо твердо определенном порядке обсуждаемых вопросов на наших переговорах».[53] Это высказывание Раша имело важное значение, потому что советская и западная стороны имели разные представления о приоритетах на четырехсторонних переговорах. Американский дипломат предложил также «согласиться с минимальным освещением» хода этих переговоров.

В заключение Раш подчеркнул, что встречи четырех послов в Берлине «вписываются в общую линию переговоров. Они могут явиться важным фактором в укреплении мира и безопасности не только в Центральной Европе, но и во всей Европе, для всего комплекса отношений между Востоком и Западом. Соединенные Штаты намерены сделать возможно больший вклад в это дело».[54] В целом речь Раша была выдержана в осторожных тонах и не содержала резких антисоветских высказываний.

Посол Англии в ФРГ Р. Джеклинг поддержал высказывания К. Раша о необходимости «практических улучшений» внутреннего положения Берлина, «свободного доступа германских гражданских лиц и грузов» из ФРГ в Западный Берлин и в обратном направлении, а также связей экономики и жителей западных секторов со странами Восточной Европы.

Повторив, что четыре державы по-прежнему несут ответственность за Берлин и Германию в целом, английский дипломат в трагических тонах обрисовал ситуацию в бывшей императорской столице. Он сказал: «Берлин является ярким свидетельством напряженности, которая разделяет Европу. Жителям Берлина ежедневно напоминает стена, которая их разделяет, о конфронтации между Востоком и Западом… Они постоянно видят, что их восточные соседи пытаются изолировать их от внешнего мира. Их город разделен, их свобода передвижения в пределах города, на Запад и обратно, сопровождается помехами и ограничениями. Эта угроза изоляции, однако, не подавила неистощимого духа берлинцев. Это не обескуражило правительство Федеративной Республики Германии в его усилиях по поддержанию тесных связей с городом, необходимых для поддержания его жизнеспособности. Перед лицом этой угрозы три союзные державы также предпринимали меры для обеспечения безопасности и процветания населения в секторах, за которые они несут ответственность. Это делалось на основе нашей верховной власти, которая не подлежит сомнению или ослаблению».[55]

Джеклинг также выразил мнение, что обсуждать вопрос о четырехстороннем статусе Берлина нет смысла. Юридическая позиция трех держав в этом вопросе остается прежней и не изменится. «Сейчас мы, – подчеркнул английский дипломат, – ожидаем практических улучшений в жизни берлинских жителей, находящихся под нашим управлением. Мы хотим обсудить конкретные проблемы и существующие ограничения, которые вызывают напряженность и затрудняют жизнь города, и выработать по ним конструктивные решения».[56]

Английский посол в Бонне в более жестких тонах, чем Раш, охарактеризовал политику СССР в берлинских делах. Джеклинг обвинил Советский Союз в том, что он «по-прежнему создает… кризисные ситуации на путях доступа. Они несовместимы с разделяемой Советским Союзом четырехсторонней ответственностью за свободный доступ в Берлин. Эти кризисы, создающие напряженность в центре Европы, когда повсюду предпринимаются усилия по улучшению отношений между Востоком и Западом, видимо, идут вразрез и с собственными интересами Советского правительства. Три западные державы предложили начать эти переговоры именно в целях предотвращения подобных помех доступу».[57] Английский дипломат упрекнул Советское правительство в том, что вместо того, чтобы воспользоваться возможностью обсуждения этой проблемы за столом переговоров, оно «прибегло сначала к сильному давлению на Федеративную Республику, а затем позволило правительству Восточной Германии создать помехи.[58] Эти действия, несомненно, повлияли на атмосферу, в которой мы начинаем переговоры».[59]

В более спокойном и уравновешенном тоне было выдержано выступление посла Франции в ФРГ Ф. Сейду. Он отметил, что в условиях начавшейся оттепели в отношениях между Запалом и Восток Западный Берлин не может оставаться «островом холодной войны».[60] Но изложенная им позиция правительства Франции почти не отличалась от позиций США и Англии, хотя Сейду и воздержался от прямых обвинений в адрес СССР и резких антисоветских высказываний.