Советская литература: мифы и соблазны

Родина держит нас исключительно цепко. Держит за культуру, держит за язык, за сострадание, за историческое чувство вины перед ней, которое она внушает нам с самого начала, как будто это она дала нам и жизнь, и будущее, и все естественные человеческие права. Мысль об окончательном отрыве от родины, об окончательном прощании с родиной – это жестокая мысль, безусловно. Жестокая прежде всего по отношению к самому автору. Безжалостно перерезать Чонгарский перешеек, порвать пуповину, связывающую Крым с Россией, – это и есть аксеновская метафора отрыва от родины. Но надо, видимо, эти связи порвать, потому что это гарантия творческого самосохранения.

Третий же аспект представляется мне самым важным, и это – главная метафора, которая лежит в основе романа.

Александр Грин, великий крымский писатель, очень не любил, когда его называли фантастом. Он говорил: «Я – символист». В этом смысле и «Остров Крым» не фантастический роман, как обычно его называют, и даже не роман из области альтернативной истории. Это – классический символистский роман, и символика его очень проста. В христианстве величайший прорыв заключается в том, что между богом-отцом и населением Земли поставлена фигура бога-сына – посредника между богом и людьми. Христос как бы взял на себя все лучшее, что есть в Ветхом Завете. Ветхий Завет – это книга о послушании, а Новый Завет – книга о милосердии. Иными словами, Ветхий Завет описывает мир как он есть, а Новый показывает, как в нем себя вести. Вот так легко можно совместить в сознании эти две несовместимые, по мысли Павла Флоренского, книги. А они очень совместимы, просто у них разные назначения.

«Остров Крым» – это образ посредника между Россией и ее населением. Это попытка примирить мысль о ГУЛАГе и мысль о великой культуре. Невозможно понять, как в одной голове умещаются Ветхий и Новый Завет. Точно так же невозможно понять, как в одной стране умещаются Толстой, Достоевский и Сталин или Архипелаг ГУЛАГ. Невозможно понять, как в одной стране возможен Солженицын, написавший «Архипелаг ГУЛАГ», и материал, на котором эта книга написана. Невозможно допустить, что единственным условием существования культуры является выковывание характеров в адских условиях. «Остров Крым» – это метафора русской интеллигенции, вечно томимой чувством вины перед Россией. И нагляднее всего это выражено в программной, отвратительной для самого Аксенова, я абсолютно убежден, речи Лучникова после победы на «Антика-ралли». Только что погиб его друг Новосильцев, а Лучников говорит вот что: