Советская поэзия. Том второй

Милые трагедии Шекспира!
Хроники английских королей!
Звон доспехов, ликованье пира,
мрак и солнце и разгул страстей.
Спорят благородство и коварство,
вероломство, мудрость и расчет.
И злодей захватывает царство,
и герой в сражение идет.

Эти окровавленные руки,

кубки с ядом, ржавые мечи,
это — человеческие муки,
крик души и жалоба в ночи.
Заклинанья и тоска о чуде,
спор с судьбой и беспощадный рок,
это только люди, только люди,
их существования урок.

Неужели и мои тревоги,

груз ошибок и душевных мук,
могут обратиться в монологи,
обрести высокий вечный звук?
Неужели и моя забота,
взлеты и падения в пути
могут люто взволновать кого-то,
чью-то душу потрясти?
То, что смутной музыкой звучало,
издали слышнее и видней.

Может, наши участи — начало

для грядущих хроник наших дней.
Солона вода, и хлеб твой горек,
труден путь сквозь толщу прошлых лет,
нашего величия историк,
нашего страдания поэт.
Только б ты не допустил ошибки,
полуправды или лжи,
не смешал с гримасами улыбки
и с действительностью миражи.

Человек, живой своей судьбою

ты ему сегодня помоги,
не лукавь и будь самим собою,
не обманывайся и не лги.
Не тверди без толку: ах, как просто!
Ах, какая тишь да гладь!
А уж если ты такого роста,
что тебе далеко не видать,
не мешай в событьях разобраться
сильным душам, пламенным сердцам.

Есть многое на свете, друг Горацио^{49}

,что и не снилось вашим мудрецам.

1959

«Я все плачу — я все плачу…»

Я все плачу — я все плачу —
плачу за каждый шаг.
Но вдруг — бывает! —
я хочу пожить денек за так.
И жизнь навстречу мне идет,
подарки дарит мне,
но исподволь подводит счет,
чтоб через месяц, через год
спросить с меня вдвойне…

1959

По ком звонит колокол