Советская правда

Я бы сказал, что молодой сталевар Федя Казаков – главный герой романа В. Очеретина, хотя автор особо-то не подчеркивает этого. Федя Казаков и главная удача автора. В привлекательном парне умело собраны характерные черты современной рабочей молодежи. Федя Казаков из книжки поможет тысячам сущих Федь лучше разобраться в явлениях жизни, в ее трудных вопросах, меньше ошибаться и скорее находить свою собственную дорогу.

Федя Казаков – благодатный материал для тех литературных критиков, творчество которых продиктовано думами о жизни народной и согрето огнем публицистики. И весь роман дает большой, разносторонний материал для серьезного разговора о жизни. Разве не стоит пораздумать, почему, например, своим партийным руководителем сталевары избирают инженера Кузьму Порошина, а старый партийный работник, человек, казалось бы, с огромным и партийным и жизненным опытом, Михаил Савватеевич Светличный уже не годится в руководители коммунистам цеха? Почему не поразмышлять над сложным характером Василия Ивановича Крутых, над судьбой Арины Бушуевой, над промахами в личных делах Любы Крутых и о множестве других судеб, проблем и вопросов?

Роман «Саламандра», как и всякая иная книга любого автора без исключения, нуждается в критике. Но в какой?

Когда я пишу это «но в какой?», я отнюдь не имею в виду сказать: «в доброжелательной». В конце-то концов, не так уж и важно, «доброжелательно» или «недоброжелательно» относится автор критической статьи к той книге, которую он критикует, стелет он или не стелет словесную соломку наземь, прежде чем повергнуть ниц автора романа, повести, поэмы, пьесы.

Имею я в виду совсем иную критику, критику взволнованную, критику, заинтересованную в том, чтобы литература наша отражала жизнь во всей ее революционной правде великого строительства нового, коммунистического общества, критику активную и убежденную. Такую, которая бы без уверток говорила, что она думает, и доказывала бы это добросовестным анализом критикуемого произведения, без натяжек, без передергивания, без равнодушного жевания авторского текста, особенно бесполезного, потому что при известном навыке жевать можно и справа налево и слева направо – куда и как угодно.

На шоссе Москва – Минск, на прекрасной автостраде, однажды остановились два автомобилиста. Они остановились перед дохлой кошкой.

Один принялся шуметь, что, дескать, это безобразие, куда смотрит Ушосдор, и что это за дорога, на которой валяются дохлые кошки, где, мол, тут дорожный мастер, где жалобная книга, в министерство надо писать и т. д. и т. п. Он, наверно, возвратясь домой, и по сей день клянет Минское шоссе – такое отвратительное, что на нем дохлые кошки валяются.

А другой эту кошку сбросил ногой в канаву, и на прекрасном ровном асфальте не осталось и пятнышка. Семьсот километров чудесной дороги!

Не скрою, в романе В. Очеретина я споткнулся о дохлую кошку – шпионскую историю Павла Пономарева. Я не смог столкнуть эту кошку в канаву, потому что не являюсь автором романа и не могу в нем распоряжаться, как тот автомобилист на шоссе. Но я обошел краем несколько неудачных страниц, и течение реалистического, правдивого романа они для меня не преградили.

Шпионство Павла Пономарева – не само по себе, а в том виде, как о нем рассказано у В. Очеретина, – тело в романе инородное. Что правда, то правда. Такой, до случая законсервированный агент врага, очевидно, мог быть в жизни. Два мира противостоят один другому. Мир социализма своими успехами приводит в ярость князей мира капиталистического. Мир капиталистический готов на все, мы знаем тысячи примеров этого. Но в реалистическом повествовании рассказывать о подобном шпионе надо, видимо, по-иному – не в детективном плане, а в плане реальных столкновений этого завербованного предателя с людьми, в среду которых он проник, заглядывая в его психологию, в его внутренний мир.

А в данном романе шпионаж Пономарева вообще ни к чему. Разве это сказывается как-то на жизни, на судьбах Феди Казакова, Василия Ивановича Крутых, Кузьмы Порошина? Могут сказать: а на судьбе Марианны, выходящей замуж за Пономарева, сказывается; на судьбе полюбившей его Любы Крутых и еще нескольких обманутых женщин – тоже. Но что сказывается? Принадлежность Пономарева к шпионажу? Нет же! Сказывается его отвратительная человеческая сущность. А карьеристами, развратниками, людьми черствыми, эгоистичными, говорящими одно, делающими другое, готовыми на все ради своих корыстных, личных целей, разве только шпионы бывают? К сожалению, не только.

Автору романа очень легко покончить с несколькими неудачными страницами. Шпионажа не надо, а вот дрянная натура Пономарева пусть остается. Все равно в большом, живущем светлыми идеями коллективе такой человек, если не сумеет переосмыслить свою жизнь, непременно придет к краху. Люди разберутся в нем, они не захотят, чтобы ими руководил карьерист, эгоистичный, злобный, дрянной корыстолюбец. Потерпит он крах и в семейной жизни: волевая, прямая, гордая Марианна уйдет от него рано или поздно и без его шпионства.