Советская республика и капиталистический мир. Часть I. Первоначальный период организации сил

В бумагах Щастного найден конспект политического реферата, который он, по его собственным словам, собирался прочесть на упомянутом уже съезде морских делегатов. Реферат должен был иметь чисто политический характер с ярко выраженной контрреволюционной тенденцией. Если перед лицом власти Щастный называл Балтийский флот железным ломом, то перед лицом представителей этого «железного лома» Щастный говорит о намерении Советской власти уничтожить флот в таком тоне, как если бы дело шло об измене Советской власти, а не о принятии меры, диктуемой в известных условиях трагической необходимостью. Весь конспект с начала до конца, несмотря на всю внешнюю осторожность, есть неоспоримый документ контрреволюционного заговора. Щастный прочитал свой доклад в совете съезда, который постановил не допускать прочтения доклада на самом съезде. На мой вопрос Щастному, кто же, собственно, просил его прочесть политический реферат (что никак не входит в обязанности командующего флотом), Щастный ответил уклончиво: он-де не упомнит, кто именно просил. Равным образом, Щастный не дал ответа на вопрос, какие собственно практические цели преследовал он, намереваясь читать такой доклад на съезде Балтийского флота.

Но эти цели ясны сами по себе. Щастный настойчиво и неуклонно углублял пропасть между флотом и Советской властью. Сея панику, он неизменно выдвигал свою кандидатуру на роль спасителя. Авангард заговора – офицерство минной дивизии – открыто выкинуло лозунг «диктатуры Балтийского флота».

Это была определенная политическая игра – большая игра, с целью захвата власти. Когда же гг. адмиралы или генералы начинают во время революции вести свою персональную политическую игру, они всегда должны быть готовы нести за эту игру ответственность, если она сорвется. Игра адмирала Щастного сорвалась.[244]

Л. Троцкий. КОМИССАРАМ И ВОЕННЫМ СПЕЦИАЛИСТАМ

Комиссары и военные специалисты! Среди военных специалистов было за последние недели несколько случаев измены. Махин, Муравьев, Звегинцев, Веселаго и некоторые другие, добровольно вступившие в ряды рабоче-крестьянской армии или красного флота, перебежали к иностранным насильникам и захватчикам. Муравьев поделом наказан,[245] другие еще ждут своей кары. Каждый честный человек с отвращением отнесется к этим явлениям офицерской проституции.

В результате измены нескольких негодяев, обострилось недоверие к военным специалистам вообще. Участились столкновения между комиссарами и военными руководителями. В ряде известных мне случаев комиссары обнаружили явно несправедливое отношение к военным специалистам, поставив честных людей на одну доску с предателями. В других случаях комиссары пытаются сосредоточить в своих руках командные и оперативные функции, не ограничиваясь политическим руководством и контролем. Такой образ действий чреват опасностями, ибо смешение полномочий и обязанностей убивает чувство ответственности.

Настойчиво призываю товарищей-комиссаров не поддаваться впечатлениям минуты и не валить в одну кучу правых и виноватых. V Всероссийский Съезд Советов напомнил всем, что военные специалисты, которые честно работают над созданием боевой мощи Советской республики, заслуживают народного уважения и поддержки Советской власти.[246] Зоркий революционный контроль вовсе не означает мелочной придирчивости. Наоборот: добросовестные специалисты должны получать возможность полностью развернуть свои силы.

Кто попытается использовать свой командный пост в целях контрреволюционного переворота, тот, согласно решения V Съезда Советов, карается смертью. Никакой пощады предателям, товарищеское сотрудничество с честными работниками! От комиссара требуются бдительность, выдержка и такт, ибо пост военного комиссара – один из самых высоких, какие знает Советская Республика.

С глубокой уверенностью в конечном успехе нашей трудной работы, братски приветствую военных комиссаров Красной рабочей и крестьянской Армии.

Л. Троцкий. ОФИЦЕРСКИЙ ВОПРОС

Сплошь да рядом приходится слышать: бывшие офицеры не идут в армию, потому что не хотят участвовать в гражданской войне. Офицерство-де хочет стоять «вне политики».

А как же офицеры служили в старой армии? Серьезно думать, будто царская армия стояла «вне политики», могут только простофили. Старая армия была насквозь проникнута политическим духом византийщины, т.-е. прислужничества и раболепства перед монархией. Враги царского самовластия официально считались врагами армии. Гимн был один: «Боже, царя храни»; идеей этого гимна были пропитаны и воспитание офицерства и солдатская «словесность». Это ли не политика? Где, когда и какая армия стояла вне политики? Пусть нам умники расскажут, мы послушаем!