Советская республика и капиталистический мир. Часть I. Первоначальный период организации сил

Троцкий. Нам также представлялось необходимым после последнего перерыва, – я имею в виду перерыв, вызванный нами, а не перерыв, вызванный германской и австро-венгерской делегациями, – подвести итог нашим предшествующим работам. Мирные переговоры имели своей точкой отправления нашу декларацию от 22/9 декабря и ответную декларацию Четверного Союза от 25/12 декабря.[95] Этими двумя декларациями переговоры были формально поставлены на почву принципа самоопределения народов. После короткого промежутка, исчислявшегося часами, когда уже казалось, что, с помощью принципа, признанного обеими сторонами, разрешатся поставленные войной национальные и территориальные вопросы, – неожиданно обнаружилось, что, после обмена формулированными заявлениями 27/14 декабря, вопрос осложнился еще больше, так как, с нашей точки зрения, применение, данное принципу самоопределения противной стороной, равносильно отрицанию самого принципа. Вследствие этого, дальнейшие прения получили чисто академический характер, безнадежный в практическом отношении, так как противная сторона стремилась, путем сложных логических операций, вывести из принципа самоопределения те именно заключения, которые были, по ее мнению, предопределены фактическим положением вещей, в соответствии с военной картой. Вопрос о судьбе оккупированных областей, стоявший в центре этих прений, свелся, после целого ряда заседаний, к вопросу об очищении данных областей от оккупационных войск, и в этом кардинальном вопросе, вследствие указанного выше характера прений, удалось лишь постепенно и с большим трудом достигнуть некоторой ясности. Первоначальная формулировка противной стороны, насколько мы ее поняли, – а мы стремились ее понять со всей добросовестностью, – гласила, что до окончания всеобщей войны для Германии и Австро-Венгрии не может быть и речи, по военно-стратегическим соображениям, об очищении оккупированных территорий. Из этого наша делегация сделала вывод, что противная сторона предполагает очищение оккупированных территорий произвести уже по заключении всеобщего мира, т.-е. после того как будут устранены упомянутые стратегические соображения. Вывод этот оказался, однако, ошибочным. Германская и австро-венгерская делегации категорически отказались сделать какие-либо обязующие их заявления относительно вывода войск из оккупированных областей, не считая той незначительной полосы, которую предполагается возвратить России. Только на этой стадии переговоров достигнута была требуемая ясность. Еще яснее стал вопрос, когда генерал Гофман, от имени обеих делегаций, предъявил нам ту пограничную линию, которая должна в дальнейшем отделить Россию от ее западных соседей,[96] т.-е. фактически – от Германии и Австро-Венгрии, так как оккупационные войска остаются в оккупированных областях на неопределенное, никакими условиями не ограниченное время.