Советская республика и капиталистический мир. Часть II. Гражданская война

Нам угрожали тиски англо-французского империализма, и был момент, когда эти тиски, казалось, грозили нас смертельно зажать. После победы над Германией не было предела всемогуществу англичан и французов. Более того, сама германская буржуазия вместе с Гинденбургом охотно шла на службу к Франции и Англии для подавления большевиков. У меня есть свежие немецкие газеты, где прямо говорится в ряде передовых статей: "на западе, т.-е. на границе между Германией и Францией, возвышаются стены из бетона и чугуна – стены старой национальной ненависти между Францией и Германией. Но это все ничтожно по сравнению с той пропастью, какая отделяет нас на востоке. С Францией мы должны так или иначе прийти к соглашению, но с большевиками, но с Советской властью – никогда. Это другой миропорядок, они отрицают – так прямо и сказано – «они отрицают всякие основы хозяйственной жизни и частную собственность» и – прибавим от себя – порядок, на котором основан священнейший барыш. Борьба с Англией и Францией, старые крепости Бельфор, Верден, – все это ничтожно по сравнению с той ненавистью, которую мы внушаем объединенному европейскому капиталу. Таково признание германской буржуазии, придавленной, униженной, ограбленной, которая и сейчас, извиваясь под пятой французской и английской буржуазии, говорит: «а все же ты мне ближе, ты мне роднее, чем эта страшная советская коммунистическая республика». Вот чувство, какое они к нам питают в Германии, во Франции, в Англии, везде.

Правда, вы можете сказать, что, когда Англия и Франция предлагали поездку на Принцевы острова, Советская власть согласилась на такую поездку, и согласилась сейчас, как тогда в Брест-Литовске, потому, что мы готовы использовать всякую возможность, для того чтобы сократить наш фронт, завоевать перемирие, передышку, облегчить тяготы нашей Красной Армии и всего рабочего народа. Разумеется, мы поехали бы на Принцевы острова, как мы ездили в Брест-Литовск, не из симпатии, уважения и доверия к Клемансо, Ллойд-Джорджу и к этому старому заокеанскому ханже и лицемеру Вильсону, – нет, товарищи, на этот счет Клемансо, Ллойд-Джордж и Вильсон, как раньше Гогенцоллерны и Габсбурги, не заблуждаются ни на один час, они знают, что мы к ним питаем те же самые чувства, какие они питают к нам. Мы связаны с ними внутренней ненавистью, внутренней смертельной враждой, и соглашение с ними диктуется только холодным расчетом и является по существу своему временным перемирием, после которого борьба неизбежно разразится с новой силой.

Раньше казалось, что нас задушат, потом нам предложили Принцевы острова, потом перестали об этом говорить. Почему? – Потому что Колчак, Деникин, Краснов и Маннергейм в Финляндии заявили империалистической бирже: «дайте нам срок, дайте нам еще два-три весенних месяца, Советская власть будет задушена, и вам не понадобится с ней договариваться на Принцевых островах». На это Ллойд-Джордж отвечал: «вы нам обещали это давно. Раньше всех обещал Милюков, потом Керенский, Скоропадский на Украине, потом Краснов, теперь Краснов бежал из Ростова, его сменил Богаевский, – вы все обещали. Колчак давно обещал Америке. Мы вам помощи войсками больше не дадим, у нас положение на севере и на юге становится все хуже и хуже». Тогда Колчак, Деникин и другие отвечали: «мы просим, мы умоляем дать нам хоть небольшой срок, чтобы покончить с Советской властью. Не вступайте же с ней в переговоры, не укрепляйте ее положения. К весне мы подготовим широкое наступление».

И вот оно наступило – это весеннее наступление. Союзники в течение всей зимы давали денег, снаряды. Они не давали живой силы, ибо боялись впутаться слишком глубоко в наши дела, увязнуть в нашей советской равнине, ибо на опыте Германии увидали, что к нам в Россию войска империалистов вступают под трехцветным знаменем империализма и насилия, а отсюда, из Советской России, те же войска уходят под красным знаменем коммунизма.

Они согласны давать оружие, деньги, винтовки, сребреники, но уводят своих солдат.

Во Франции руководящая газета «Тан» («Время») и в Англии газета того же названия «Таймс» открыто говорят о том, что из Одессы уводят французские войска потому, что после падения Николаева и Херсона положение десантной армии в Одессе стало слишком опасным. Так прямо и говорят об этом в европейской печати. У меня есть телеграмма, полученная сегодня или вчера, относительно положения союзнических войск на севере России, – не знаю, была ли она опубликована в печати: «Америка. Радио из Парижа для Канады. Невольное волнение, охватившее британские круги относительно серьезной опасности уничтожения, грозящей архангельской экспедиции, только подтвердило мнение американских военных, высказанное много месяцев тому назад. Прибавились новые яркие факты, а именно: бунт финских войск в Архангельске».