Советская Россия, Аравия и Персидский залив. Документированные страницы истории

В письме М. И. Калинина имаму Йахйе от 30 апреля 1929 г. выражалась готовность советского правительства «содействовать развитию и укреплению дружественных связей», установленных советско-йеменским Договором о дружбе и торговле от 1928 года. «Доставивший Вам это письмо гражданин Керим Хакимов, – писал М. И. Калинин, – пользуется нашим полным доверием, и я прошу иметь полную веру в то, что он будет иметь честь излагать от имени Правительства Союза Советских Социалистических Республик. Рекомендуя его Вам, надеюсь, что он будет пользоваться полной благосклонностью Вашего Величества» (17).

Спустя какое-то время в г. Сана’а’ открылась амбулатория Красного Креста и Красного Полумесяца СССР (10 августа 1929 г.). Работавшие в ней советские врачи, терапевт В. Б. Бабаджан, гениколог С. С. Слиозберг (первая, к слову, женщина-врач в Йеменском Королевстве), А. М. Гендельштейн и Донской, пользовались у йеменцев большой любовью и уважением. Обслуживали они, к слову, не только членов королевского семейства, их гаремы, двор короля и знать, но оказывали также бесплатную медицинскую помощь (с 8 утра до 12 часов дня) и простым людям, всем, кто обращался за ней. Особо полюбилась и женам короля, и его сыновей, и женщинам их гаремов, и жительницам столицы, доктор Слиозберг, «искусный врач-целитель из России», как они о ней отзывались. Имам Йахйа лично обращался к М. И. Калинину с просьбой (в письме от февраля 1931 г.) «не переводить ее в другое место», и разрешить работать в его королевстве «сколько можно дольше» (18).

Внес свой вклад в усилия советских дипломатов по выстраиванию теплых и доверительных отношений с «правительственными кругами Йемена» и советский инженер И. Сиваченко, который установил и ввел в эксплуатацию (11.03.1931) автоматическую телефонную станцию, соединившую дворец имама с тюрьмой, больницей, казенными мастерскими, министром почт и телеграфа, начальником артиллерии и главнокомандующим войсками (19).

Широкой популярностью в королевстве пользовался и сам Карим Хакимов, человек гостеприимный и хлебосольный. О его «подвигах щедрости и гостеприимства», об устраиваемых им «сытых застольях» и пышных приемах в «русском доме», как называли йеменцы трехэтажное здание советского представительства в г. Сана’а’, ходила молва по всему королевству. Частенько заглядывали к нему «на чашечку кофе» и Сайф ал-Ислам, и Рагиб-бей, и многие другие влиятельные лица, а также шейхи племен и главы именитых торговых семейств.

Для установления доверительных связей с первыми лицами в королевстве, равно как и с шейхами влиятельных племен, К. Хакимов использовал хорошо опробованный им во время службы в Персии и в Хиджазе метод «целевых подарков-поставок», как они фигурируют в документах Наркомата иностранных дел. Так, «старому петербуржцу», Рагиб-бею, с каждым коммерческим рейсом из Одессы доставляли полюбившуюся ему во время службы в Санкт-Петербурге икру, а имаму Йахйе, учитывая его больную печень, – «Нарзан». Принцу Сайф ал-Исламу, наместнику имама в Тихаме и губернатору Ходейды, великолепному наезднику, привезли из Одессы специально сшитое для него по просьбе К. Хакимова роскошное кавалерийское седло. Только «седлами руссов», то есть этим седлом и тем, что подарил ему ранее К. Хакимов, принц и пользовался в дальнейшем. Никаких других не признавал. Богатым подарком, к слову, ответил русичам-москопам и принц – подарил «жеребца-четырехлетку» чистой арабской породы, которого вывезли в СССР и передали коннозаводчикам (20).

Известно, что, помимо этого жеребца, К. Хакимов приобрел в Йемене еще одну лошадь чистой арабской породы с богатой родословной и отправил пароходом в Одессу. В сопроводительной записке в тамошнее агентство НКИД указал, что пересылает «ценного жеребца» по имени ‘Азиз и родословную на арбском языке с «именами предков до 36 поколения», начиная от матки Кухайлат ал-‘ад-жуз ал-а’аваджийа. Жеребец ‘Азиз, сообщал К. Хакимов, – представитель «лошадиной аристократии Аравии».