Советская Россия, Аравия и Персидский залив. Документированные страницы истории

Согласно преданиям, бытующим в племенах Аравии, во времена Саламана (1700–1600 до н. э.), одного из потомков Исма’ила, прародителя племен Северной Аравии, бедуин, преследуемый неприятелем, остановился, чтобы дать передохнуть своей лошади. И случилось так, что в это время она родила. Поскольку противник шел за ним буквально по пятам, то бедуин вынужден был бросить новорожденную кобылку, и двигаться дальше. Через несколько часов, устав и остановившись, чтобы передохнуть, он неожиданно для себя заметил и ее невдалеке от того места, нашедшую его по следам и запаху урины ее матери. По возвращении на родное становище бедуин отдал резвую кобылку на попечение одинокой старухи, которая и «воспитала» ее. Поэтому и назвали кобылку ту именем Кухайлат ал-‘аджуз (Темнокожая кобыла старухи). Она-то, дескать, и стала родоначальницей нескольких основных колен чистокровных лошадей арабской породы, широко разошедшихся по землям Аравии.

Легенды гласят, что Раби’а, потомок Исма’ила в 13-ом колене, живший в XI в. до н. э., имел лошадей, перешедших к нему от отца его, владельца лошадей-потомков лошади Саламана. Внук Раби’а, легендарный ‘Аназа, родоначальник могущественного племени бану ‘аназа, собравшего вокруг себя крупнейший в Верхней Аравии племенной союз, стал первым на «Острове арабов» человеком, кто начал разводить лошадей на продажу. Впоследствии, по сложившейся традиции, на протяжении столетий чистокровность лошади арабской породы было принято удостоверять в Аравии у бедуинов-коневодов из племени бану ‘аназа; их решений не оспаривал никто.

Пятью коленами чистокровной арабской лошади, родословная которых уходит в глубину веков, считаются: кухайлан, сиглави, ‘абайан, хамдани и хабдан. Жеребца одной из этих пород (кухайлан) К. Хакимов и отправил в Одессу (20*).

Карим Хакимов, пишет о нем историк В. А. Кузьмин, был на редкость коммуникабельным человеком. «.Он становился душой любой компании, хорошо пел», обладал чувством юмора. В г. Сана’а’, столице Йеменского Королевства, долго помнили, как по вечерам К. Хакимов нередко брал в руки скрипку – и звуки прекрасных мелодий разносились по близлежащим улочкам города. Двери представительства «Ближвостгосторга» были открыты не только для чиновников, торговцев и знати, но и для «исламских богословов и священнослужителей, и представителей арабской интеллигенции. Йеменцев принимали обычно на втором этаже, не имевшем по традиции окон. Там, за столом на йеменский лад, то есть сидя на разостланном на полу ковре, за финджаном (маленькой чашечкой) с кофе или стаканчиком с чаем, но непременно с башкирскими лепешками и с обязательным для встреч по-йеменски кальяном, и велись беседы с гостями. Все, кто знал К. Хакимова, отмечает В. Кузьмин, говорили о нем как о человеке исключительно добром, гостеприимном и отзывчивом, и как о «мастере на все руки». За годы дипломатической работы в Аравии «ему приходилось быть и водителем, и механиком, ремонтировать электростанцию и мастерить мебель» (21).

Проработал К. Хакимов в Йемене недолго, всего два с половиной года (с июня 1929 г. по 23 декабря 1931 г.), но сделал для развития и укрепления советско-йеменских отношений немало. Как писал отечественный дипломат-арабист Вениамин Викторович Попов, служивший послом СССР в Йеменской Арабской Республике (1987–1990), «.благодаря глубокому знанию истории, традиций, обычаев арабов, необычайному такту, умению расположить к себе людей, Хакимов пользовался у йеменцев и саудовцев огромным уважением. Арабы поражались его умению столь глубоко, витиевато и чисто “по-арабски” излагать мысли. Он был вхож во дворцы, и его с радостью встречали бедняки в своих лачугах; его дом всегда был полон гостей – приходили и купцы, и приближенные королевской семьи, и простой люд» (22).

К. А. Хакимов – легенда советской дипломатии в Аравии. Среди иностранных дипломатов, работавших там, он выделялся знанием нескольких иностранных языков. Свободно владел арабским, турецким, персидским и французским языками, «легко, – со слов тех же британцев, – переходя с одного на другой». В Йеменском Королевстве его с уважением величали Каримом-пашой.

Он часто хаживал на столичный рынок, в центре которого располагались старинные склады, где хранились товары «Ближвостгосторга», доставлявшиеся караванами из Ходейды. Именно там, в беседах с погонщиками караванов и торговцами, он и узнавал много интересных сведений о племенах, их взаимоотношениях и о положении дел в тех или иных районах Йемена.