Советская Россия, Аравия и Персидский залив. Документированные страницы истории

Медная ступка для дробления кофейных зерен – это, как шутят российские дипломаты-арабисты, «аравийский будильник» прошлого. Кофе толкли в нем до рассвета, до первой утренней молитвы. Традиционные жилища арабов Прибрежной Аравии, барасти, сооружали из пальмовых ветвей. Перезвон пестиков сотен одновременно включавшихся в работу ступок-кофемолок был отчетливо слышен в предрассветной тиши и будил пастухов, погонщиков мулов и верблюдов, рыбаков и разносчиков воды.

Кофейни на узких улочках и рынках в старых кварталах городов ОАЭ, будь то в Дубае или Абу-Даби, в Шардже или Ра’с-эль-Хайме, русские дипломаты называют «перекрестками культур» народов Аравии, Америки и Индии. И вот почему. Встречаясь там за чашечкой крепкого аравийского кофе с кардамоном, собеседники покуривают табак, привнесенный на Восток из Америки, но и из широко разошедшихся по землям Аравии изобретенных в Индии наргиле, то есть кальянов или шиши в речи арабов Аравии. У слова «наргиле» – индийские корни. И означает оно название одного из сортов кокосового ореха. В прежние времена в качестве сосуда с водой, через который во время курения проходит дым, использовали в Индии, а потом и в Аравии, куда кальян завезли торговцы-индусы, тщательно вычищенный изнутри кокосовый орех сорта «наргиле». Ничтоже сумняшеся, аравийцы именовали этим словом и саму курительную трубку, необычной, невиданной ими дотоле формы.

В разговоре между собой эмиратцы и в наши дни, если хотят сказать, что такой-то соплеменник – человек гостеприимный, то по старинке выражают эту мысль словами, что «кофейник в его доме всегда полон». Утрату ступки для помола кофейных зерен, так же как и кофейной ложки с длинной ручкой для помешивания зерен при их обжарке, коренные жители в землях нынешних ОАЭ считали в прошлом дурным предзнаменованием, знаком надвигавшейся беды и грядущих ненастий.

Часть VI СССР и Султанат Оман (26 сентября 1985 г. – декабрь 1991 г.) Лица, события, даты

Первый контакт между Советским Союзом и Султанатом Оман на высоком уровне имел место в 1984 г., когда с посланием от советского лидера, Юрия Владимировича Андропова (1914–1984), в Маскат прибыл Евгений Максимович Примаков (1929–2015), директор в то время Института востоковедения АН СССР. Был согласован вопрос о нормализации отношений и достигнута договоренность о проведении встречи министров иностранных дел для подписания соответствующего соглашения.

Встреча глав внешнеполитических ведомств, Йусуфа ибн Алауи (1945 г. р.) и Эдуарда Амвросиевича Шеварднадзе (19282014), проходила в Нью-Йорке, во время сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Стороны договорились о поэтапном налаживании связей и заключили соглашение об установлении дипломатических отношений (действуют с 26 сентября 1985 г.; советское посольство в Маскате открылось в 1987 г.; в течение двух лет, с 02.02.1986 по 1987 гг., нашу страну представлял посол-нерезидент, Александр Иванович Зинчук, служивший послом в Иордании) (1).

В апреле 1987 г. Султанат Оман посетил заместитель министра иностранных дел СССР Владимир Федорович Петровский (19332014), а в апреле 1988 г. в Маскате побывала с визитом делегация Верховного Совета СССР. Начался предметный конструктивный диалог по укреплению двусторонних связей.

Нормализация Оманом отношений с СССР проходила в рамках взятого им курса на придание сбалансированного характера его внешней политике, и явилась отражением стремления Маската к большей политической самостоятельности на международной арене. Наиболее показательны в этом плане 1988–1990 гг.; историки называют их временем активных действий Маската по расширению контактов и изысканию точек соприкосновения с внешним миром вообще и с Советским Союзом в частности. Помимо выстраивания политического диалога, Маскат и Москва предпринимали шаги по налаживаю сотрудничества в областях экономики и торговли и подведению под них соответствующей договорно-правовой базы. В этих целях Маскат в январе 1989 г. посетила делегация Министерства внешнеэкономических связей.