Советская Россия (СССР) и Польша. Русские антисоветские формирования в Польше (1919–1925 гг.)

Судьба интернированных в ноябре 1920 г. в польских лагерях бывших добровольцев антисоветских отрядов (русских беженцев) трагична. До заключения мирного договора в Риге польское военное ведомство пыталось содержать их из своего бюджета. В скрытой форме польское военное ведомство и французская военная миссия в Польше сохраняли свое влияние на жизнь беженцев (интернированных антисоветских формирований) после их размещения в лагерях, поскольку рассматривали этот контингент как потенциально востребованный материал в антисоветской деятельности. Интернированные отряды сохраняли военное деление, солдаты проходили обучение, офицеры занимались на курсах, получали назначения и т. д.

Контингент интернированных использовался в практической антисоветской деятельности политических структур Б. Савинкова и генералов Врангеля, командования казачьих войск, а также Булак-Балаховича. Деятельность Информационного бюро под руководством В. Савинкова и НСЗРиС обеспечивалась преимущественно за счет этого контингента. В лагерях беженцев вел агитацию Булак-Балахович с целью набрать добровольцев в свои повстанческие отряды на границе с СССР. Командование Русской армии в эмиграции рассматривало контингент интернированных 3РА в качестве составной части своей армии. За казаков в Польше развернулась настоящая борьба между савинковцами и командованием Войска Донского в эмиграции.

Минимум финансовых средств, который польская казна отпускала на содержание бывших союзников в лагерях, не обеспечивал даже их сносного существования. С апреля 1921 г. Пилсудский фактически снял с себя всякую ответственность за содержание и обеспечение русских беженцев, интернированных в лагерях. Небольшие суммы, направляемые в Польшу русскими генералами, предназначались исключительно на содержание контингента 3РА. Как свидетельствуют архивные материалы, до беженцев в лагерях они так и не дошли, осев в карманах руководства РЭК и Б. Савинкова. Публичные мольбы Б. Савинкова о помощи в среде русской эмиграции остались без ответа, поскольку деятельность Б. Савинкова в Польше получала преимущественно негативные оценки.

Решать проблемы, возникшие вследствие авантюристских действий Б. Савинкова и в меньшей степени – русских белых генералов, проводимые на средства польского военного министерства, при явном руководстве со стороны французской военной миссии, пришлось РУД смешанной комиссии по репатриации в Варшаве, Лиге Наций в лице Ф. Нансена и русским благотворительным организациям в Польше. Именно они взяли на себя ответственность и заботу о фактически брошенных на произвол судьбы беженцах из числа интернированных антисоветских формирований (Земгор и Попечительный о русских эмигрантах комитет). Определенную помощь военнопленным красноармейцам и интернированным антисоветских формирований оказал Союз американской христианской молодежи (YMCA), а также представительства эмигрантского и советского РОКК в Польше. Особую роль в защите интересов русских беженцев за рубежом (в ходе совместной с представителем НКИД работы по их репатриации) сыграла Лига Наций и лично Ф. Нансен.

По мере ухудшения положения в лагерях контингент интернированных расслаивался на сторонников продолжения Гражданской войны в эмиграции (высшее командование, связанное с монархистами в Германии и Венгрии) и на тех, кто пожелал вернуться в Россию в рамках репатриации (интернированные солдаты, рядовые офицеры, впоследствии – казаки). Амнистия рядовым участникам антисоветских отрядов в Польше отрядов и участникам белых армий стимулировала отток из лагерей на родину. Вся нагрузка по их репатриации легла на РУД смешанной комиссии по репатриации под руководством Е. Я. Аболтина, которая провела большую работу по осмотру лагерей, организации записи в число репатриантов, сосредоточению и отправке на родину амнистированных беженцев. Репатриация этого контингента проходила наравне с военнопленными красноармейцами, в период ее наибольшего размаха ее правовым обеспечением в Польше занимался российский и советский юрист Е. Б. Пашуканис. Структуры Лиги Наций к этой работе в Польше не были допущены.

Правовое обеспечение процесса репатриации вырабатывалось в зависимости от ситуации, ввиду отсутствия ранее выработанных нормативных актов. Сроки работы РУД то прекращались, то вновь продлевались. РУД испытала в своей работе трудности объективного (незначительный штат сотрудников РУД в Варшаве, постоянное недофинансирование); и субъективного характера (противодействие со стороны польских властей, непродуманная политика руководства Центрэвака в лице К. Радека).

Польская делегация смешанной комиссии по репатриации и лагерное командование находились под сильным влиянием «военной партии» в Польше и практиковали сокрытие информации, давление на репатриантов, угрозы и насилие с целью затормозить исполнение советско-польского соглашения о репатриации и сорвать двусторонние договоренности. На местах имели место случаи активного противодействия возвращению амнистированных беженцев на родину с использованием крайних мер (пытки, избиения, насилие).