Советские олимпийцы

Однажды проснулись, а в окне до горизонта пески, белесовато-желтые увалы с крутым сгибом подветрия. И несколько суток пути тянулись сплошные пески. Все это время, чуя конец утомительной дороги, чем бы они ни занимались: в окошко ли глядели, чай пили, в «дурачка» играли с соседями, они мысленно прощались друг с другом. И верно, больше жить им вместе в крохотной комнате на Трубной со скрипучей половицей не пришлось — Валерий приезжал туда только в отпуск.

…И вот он стоит, вымытый и наголо остриженный, одетый в новенький мундирчик с надраенными пуговицами и пряжкой, на плацу, где поротно вытянулось все училище на торжественном построении по случаю начала нового учебного года. Скоро Валерий узнает, что все они, шестьсот стриженых голов, — сироты войны, безотцовщина, и это очень сблизит его со всеми, на ком синяя шинелька с алыми погонами, и особенно с товарищами по третьей роте, куда он был зачислен.

Начальник училища произнес краткую речь. Обращаясь к новеньким, посоветовал скорее привыкнуть к распорядку дня. Валерию показалось, что начальник прямо указывает на него. Егоза, он и в строю не мог сдержать себя, все вертелся. И он знал, что ему ох как нелегко будет приучить себя все делать по часам. А привыкать придется надолго: он с армией будет связан почти всю жизнь. А через несколько месяцев Валерия захватит спорт, и тут уж без распорядка, дисциплины, режима никуда…

В семь тридцать — подъем. В трусах и майке во двор на физзарядку. Трусцой по плацу и восемь солдатских упражнений. После завтрака на занятия. Развод на обед поротно, под оркестр. В училище любили духовую музыку, и трубачи старались вовсю. Послеобеденный отдых. Два часа личного времени, потом самоподготовка. Ужин. Отбой. Потянулись дни, похожие один на другой.

Два часа личного времени — кто же мог удержаться и не побежать на воздух? Офицеры, мало сказать, поощряли все роды занятий, способствующие укреплению здоровья и мускульной сноровки ребят, — в училище спорт превозносили! Никого не надо было уговаривать заниматься. Мальчишки слишком навидались истощенных лиц, печальных глаз, худосочных тел. Минуло всего четыре года, как закончилась Великая Отечественная. Имена довоенных кумиров, которые, вернувшись с фронтов, надевали вновь гетры или перчатки и выходили на публику, становились легендарными. Они как бы воплощали наше возрождение. Мы победили!

И первыми среди первых героев войны и спорта называли, конечно, Николая Королева, Сергея Щербакова. Абсолютный чемпион страны по боксу Королев партизанил в Брянских лесах и однажды, как повторялось во всех очерках о нем, чтобы взять «языка», нокаутировал немецкого часового. Щербаков впервые после войны появился на ринге с перебинтованной ногой. Это была не спортивная травма: голень прошила пуля… Фотографии улыбающихся спортсменов печатались в газетах: они спешат на тренировку с фибровыми чемоданчиками в руках…

Еще в Москве Валерка прочел книгу Константина Градополова о профессиональных боксерах, и кое-что уже знал о непробиваемом Джеке Демпси, о Бобе Фитцсимонсе, средневесе, сокрушавшем тяжеловесов, который добился звания абсолютного чемпиона мира. С той поры у Валерия укрепилось уважительное отношение к современным гладиаторам. Через несколько лет, когда он впервые попадет за рубеж, то накупит их рекламные изображения и будет хранить у себя дома. Профессиональные боксеры, бывает, что и лукавят на ринге, а бывает — умирают; зарабатывают миллионы, но хлеб их горек…

Валерий пока не знает, что в нескольких кварталах от него живет один из них — бывшая знаменитость, видевший своими глазами великий бой Джонсона с Джеффрисом в 1910 году. Тогда впервые черный боксер отнял звание чемпиона мира у белого — и от него потянулась цепочка выдающихся негритянских боксеров, среди них прославленный Джо Луис и многие другие. Но тому, первому, было трудно: в него стреляли, когда он появился на ринге… Джек Лондон, приехавший специально на этот матч, подошел пожать ему руку… Пройдет совсем немного времени, и Попенченко узнает имя очевидца этих событий и познакомится с ним: Сидней Лео Джаксон.

…В пять часов пополудни ребята с визгом высыпали во двор училища. Кто спешил на футбольное поле, кто на волейбольную площадку, кто накачивал бицепсы на турнике, поднимал штангу, прыгал в яму с опилками. Третья рота — младшие, носилась без цели и всякого порядка. Это тоже не возбранялось. Так продолжалось до тех пор, пока не появился моложавый капитан, Юрий Бориславович Матулевич. «Я буду преподавать в училище бокс, — сказал он. — Кто хочет заниматься у меня в секции — шаг вперед!» И вся рота сделала шаг вперед, хотя далеко не все ясно себе представляли, что это такое — бокс.

Первое занятие состоялось в широком коридоре на третьем этаже. Мальчишек поставили парами друг против друга. Юрий Бориславович показал простейший выпад: прямой левой, защита — подставка правой. «Сначала один атакует, другой защищается, по команде меняемся ролями. Начали!»